Байкал. Книга 2. Татьяна Вячеславовна Иванько

когда она взлетела вместе со мной. Мне захотелось парить вместе с ней, подолгу оставаясь в небе, этого мне не хотелось ни с кем… И вот, задумав эту самую птицу, я искал форму для воздушного корабля такую, чтобы Сила нужна была только для взлёта и посадки. Однако не так-то просто создать то, что похоже на живое, но при этом действует как послушный инструмент. Одним Богам известно, сколько я сам выпилил этих крыльев, меняя раз за разом форму и размеры, сколько я передумал и перерисовал Аяиными угольными рисовалами как и где должно располагаться нам с ней, чтобы не мешать движению воздухе. Аяя, глядя на эти мои муки, однажды, пока я спал, нарисовала рядом птицу, с точным соотношением тела и крыльев, цифрами подписав и длину, и вес и объём… Проснувшись, я застал мой чертёж «испорченным», но зато перед моим мысленным взором в тот же миг со всей ясностью встала наша будущая «птица». До того я страшно морочился, что не могу измерить силу, которая поднимает меня от земли, что я не могу измерить силу, которая поднимает птицу и мне казалось, что вся загвоздка в этом, но, увидев Аяин рисунок со всеми измерениями я понял, что знания этих сил мне и не понадобятся, надо только соблюсти правильное соотношение, чтобы искусственная птица парила, как парят живые. С этого утра всё сдвинулось с мёртвой точки. Теперь Авгаллские и прочие мастера-плотники, и столяры делали для меня части будущей воздушной лодки…

      Конечно, испытывать наш самолёт удавалось в основном по лету, снег и мороз, али дожди не помогали в наших испытаниях, к тому же надо учитывать и ветры и это даже самое главное. А потому, продолжалось изучениями скал и гор по всему приморью, животных и растений, с их лечебными свойствами, испытывая их на себе, порой рискуя на сутки предаться непробудному сну, а то рвоте с поносом…

      И даже изучению языков приморья, что Аяю особенно интересовало и даже забавляло, как по-разному в разных концах приморья произносят некоторые слова.

      – Вот, что удивительно и интересно, Огник, один язык, мы говорим все одинаково, но при том всегда можно отличить жителя Парума от авгалльца или синумца, а?

      – Разделялись раньше, вот и обособились…

      Мы не забывали и наблюдения за звёздами, что так хорошо в безлунные ясные ночи. За двадцать с лишним лет мы смогли пополнить наши списки новыми светилами, что мы нашли в результате наблюдений, дома хранился не один толстенный свиток, посвящённый звёздному небу в разное время года, и всё время прибавлялись новые записи и рисунки, сделанные Аяиной рукой.

      – Вообще, мне кажется, чем больше мы узнаём о звёздах, или о чём-то ещё тем больше открывается тайн, – сказала Аяя.

      – Это верно, но мне думается, это касается всего сущего – чем больше мы узнаём, тем шире и глубже бездна того, чего мы не знаем. И она именно бездна… Наверное, человек потому и не Бог, что не может познать всё.

      Она улыбнулась и повернулась ко мне, мы шли по пронизанному солнцем березняку, то тут то там уже попадались обабки, со своими крепкими ножками, похожими на обросшие тёмной щетиной подбородки,