Байкал. Книга 2. Татьяна Вячеславовна Иванько

такое было настроение. Она выпросталась из моих рук и, поднявшись, набросила большой платок на плечи, сквозь который просвечивала её прелестная юная нагота, обошла почивальню кругом. Обернулась на меня.

      – Ты такой богатый, где же прислужники? Попрятались? Что с хозяйкой не познакомишь? – спросила она.

      – Прислужников нет, Игрива.

      Она надула капризно ротик и захлопала глазами:

      – Как это нет?

      – Неужто дочка вдового многодетного кузнеца привыкла к прислужникам? – спросил я, спуская ноги на пол.

      Нечего и надеяться, конечно, что она вернётся в постель и позволит мне ещё насладиться её приятной кожей, прохладной и гладкой, своей спокойной манерой, с какой она позволяла мне касаться себя. А досталась она мне, между прочим, не девицей, кто-то успел сорвать её невинность. Впрочем, Игриве двадцать лет, в такие годы у женщин и по трое детей бывает…

      Она покраснела немного и сказала, отводя глаза:

      – Да не привыкла, конечно, но…

      Я надел штаны, и, натягивая рубашку, подошёл к ней.

      – Думала, коли я богатый такой, так жить будешь без забот?

      Она пожала плечами.

      – Только потому и пошла за меня?

      – Ну не токмо… – немного всё же смущаясь, сказала она. – Ты вона… какой, красивый, молодой, а мне какой жених мог достаться? С железными пальцами только…

      Я засмеялся:

      – Не хотела, стало быть, за такого, как отец, за кузнеца?

      Она вздохнула смущённо, села на лавку.

      – Дак-ить… был жених у меня, как раз из кузнецов, весь будто железный… Да за месяца до назначенной свадьбы угорел он в кузне…

      – Как же он в кузне-то? Уснул что ли?

      Она пожала плечами:

      – А хто же его знат? Холодно было, дверь закрыта оказалась, а там он… Может, выпимший был…

      – Позволял себе такую слабость? – я сел рядом, обняв её за плечи.

      Она кивнула, притулилась ко мне.

      – Бывало, чё же… Но так-то хороший, не злой, не забижал бы. А лапы железные всё ж… У тебя руки-от тёплые, мягкие, – она взяла мою ладонь в свои, погладила и улыбнулась уже мен в лицо.

      Я засмеялся, поцеловал её в волосы, потрепал её по плечу ласково:

      – Ты не думай, Игрива, упрекать им не стану. И прислужников тебе найду, коли хочешь.

      – Да не хочу, что я работы, что ли, боюся, по-твоему?..

      Вот в этот час она полюбилась мне, всё же не ошибался я с женщинами ни разу, когда по душе выбирал.

      Помощниц я взял для неё, терем стал больше в два раза, уборки одной сколько. К следующей весне Игрива огород завела, а там и за скотину спросила.

      – Ты что же, в хлеву охота возиться тебе? – удивился я.

      – Дак-ить… своё всё будет, тебе не придётся мотаться по базарам, покупать еды.

      – Ты за плуг ещё меня поставишь, – засмеялся я и разрешил только кур и гусей с утками.

      Игрива была грамотной, могла написать мне записку, но, увы, не интересовалась накопленными мною сокровищами книг, хранившимися у меня в светлице, садилась там с рукоделием, как и положено, вместе с помощницами.