Ламбрант и Казначей бесовских пороков. Гапарон Гарсаров

взбудоражился Данталион, выпучив серые раскосые глаза. – Ты не можешь!

      – Он блефует, – продолжал смеяться Зибуэль. – Он не знает, как меня хинмахн…

      Кивернит в рясе вновь подождал, пока эти двое обменяются между собой бесполезными репликами.

      – Тринадцать юных девственных душ… – промолвил Бейлон, с омерзением оценивая изменившееся тело брата.

      На этой фразе рогатый пленник испуганно раскрыл рот. Судя по выражению его лица, он понял, что никакого блефа нет.

      – А у меня в распоряжении их гораздо больше, – продолжил долговязый «священник». – И я лично их всех обучаю. Сначала они потренируются на обычных рогатых тварях, а потом я покажу им тебя…

      – Я бессмертен, – напомнил Данталион. – Это не убьёт меня, ты же знаешь…

      – Нет, не знаю, – помотал головой кивернит, заострив взгляд на его хвосте, который был прибит к плите золотистыми гвоздями и не мог пошевелиться. – Но практическим путём я восполню свой пробел в знаниях.

      – Нам лучше кооперирен, – в очередной раз предложил люциферит. – Тогда весь Москов будет у твоих фюссен!

      Бейлон тихо захихикал. Его острые мелкие зубы заискрились на свету, будто бриллианты.

      – Москов и так давно уже мой, – парировал он сквозь смех и поспешил закрыть тяжёлую дверь подземной камеры.

      Пока кивернит запирал её на несколько замков, изнутри доносились разъярённые вопли. Причём кричал не только Зибуэль, но и Данталион. Кажется, они оба оценили перспективу познакомиться с послушниками церковной школы. И это их совсем не обрадовало.

      Бейлон сложил связку ключей в карман рясы и сделал глубокий вдох, словно наслаждаясь ароматом подвала. Здесь пахло морозной свежестью и землёй.

      – Симарон хочет принять молочную ванну? – вдруг спросил он, хотя рядом не было ни единой живой души. – Или медовую? А может, молочно-медовую?..

      Он двинулся по длинному тёмному коридору, продолжая задавать вопросы самому себе. Аделард пронаблюдал за этой странной картиной из-за угла. Там он прятался после позорного разоблачения.

      – У него тоже есть воображаемый друг? – поинтересовался бес.

      – Эй, я не воображаемый и тем более не твой друг! – прошипел Вадим и даже сумел стукнуть самого себя по золотистой щеке.

      – Это спорное утверждение, – подметил Борисов, глядя на удаляющуюся долговязую фигуру «священника».

      – Думаешь, у него тоже есть какая-то вторая личность? – уточнил Плетнёв.

      – Кто их поймёт, этих кивернитов, – отмахнулся Аделард, вновь присев на холодную землю. – Надо что-то делать. Иначе этот «блаженный» кокнет и братишку, и Зибуэля. И тогда плакали наши с тобой шансы на разделение.

      – И чего ты предлагаешь? – напрягся Вадим, сжимая кулаки. – Вот так взять и освободить Данталиона с люциферитом внутри его башки?

      – Выдвинем ему ультиматум, – заулыбался бес. – Либо пусть говорит, как надо провести разделение, либо пусть подыхает в этом подземелье.

      – Вряд