Седьмое знамение. Елена Владимировна Фирсова

черта безжалостно изгонялась из комнаты Фаины. В ней жила не обычная юная девушка, а некий «винтик системы», проводник высшего знания, создание, подчиненное идее целиком и полностью. Отсюда и бросающийся в глаза аскетизм.

      Внезапно Борису все стало ясно. Он понял, почему отец Фаины оказался его союзником и пообещал не вмешиваться, и почему таким подбадривающим голосом поздоровался с ним в Разовке отец Александр, и почему прихожане его церкви с таким сочувствием ему улыбались. Ну конечно! Как же он сразу не догадался. Просто с самого начала ошибочка вышла – иметь дело ему предстояло не с беззащитным ягненком, а с укрепленной цитаделью, вооруженным до зубов противником. Он усмехнулся про себя, когда подумал, что во всех окружающих эта ситуация возбуждает своеобразный спортивный азарт – за кем же останется победа, чье упорство окажется сильнее. Того и гляди, начнут ставки делать, как на игре в тотализатор.

      Сам-то он нисколько не сомневался в ответе на вопрос, за кем будет победа. Не сомневался ни на мгновение.

      Veni, vidi, vici!

      – Почему ты не идешь обедать? – спросил Борис негромко.

      Фаина сидела за столом, выложив учебники, и делала домашнее задание по алгебре. В общем-то, похвальное занятие, но, согласитесь, если к ней пришли гости… Она никак не отреагировала на его появление в этой священной комнате. Точнее, у нее было намерение никак не отреагировать – она не повернулась, не обернулась, не сказала ни слова. Но по мере его приближения ее голова склонялась все ниже к тетрадке, а ручка, хотя и делала попытки возобновить процесс написания, не в силах была теперь даже обводить написанное. Борис остановился у нее за спиной и заглянул сверху вниз в ее черновик. Возникло долгое, но красноречивое молчание.

      – Я бы не советовал тебе переписывать начисто без проверки, – так же негромко продолжил Борис. – В уравнении номер пятьсот восемь-б допущена ошибка. Хочешь, я помогу тебе решить?

      Она ответила с трудом, не отчетливо:

      – А вы разбираетесь в алгебре?

      – Более или менее. Я закончил школу с золотой медалью.

      Она сделала невольное движение головой, словно собиралась на него посмотреть, но передумала, только ее густая волнистая шевелюра закачалась из стороны в сторону.

      – Это для тебя открытие, не правда ли? – усмехнулся он. – По твоему мнению, такие мерзкие типы, как я, не могут в детстве хорошо учиться в школе. Увы и ах, я и сейчас являюсь отличником в институте, хотя теперь-то это вовсе не обязательно.

      – Вы очень умный, – бросила она равнодушно.

      – Нет, скорее способный. И везучий, конечно.

      – И скромный, – упрекнула без улыбки Фаина.

      Он вздохнул:

      – Чего нет, того нет. Почему же ты не идешь обедать?

      – Папа еще не звал.

      Она упорно не хотела поднимать голову, и волосы загораживали уже не только ее склоненное лицо, но и руки, и тетрадку. Он стоял у нее за спиной, не шевелился и видел, как тают ее силы, хотя она еще сопротивляется.

      В