Пленить охотника. Энди Тейл

разными голосами, пел из радиоприёмников, плакал дождём, смеялся цветами, проклинал выхлопными газами, мигал яркими огнями рекламных вывесок, гудел проводами и веселился шумными компаниями. Кто-то спешил домой, кто-то из дома, кто-то убегал, кто-то находил приют. Город жил.

      Я спустилась в подземный переход. Каблуки громко цокали по бетону, но и этот одинокий звук терялся в монотонном гуле поездов и ругани торговцев. Здесь тоже кипела жизнь, лотки с мороженым соседствовали с газетными будками и прилавками с китайскими футболками. Здесь кипела другая жизнь.

      На картонке спал бомж, напротив него уличный музыкант наигрывал мелодию на саксофоне. Я остановилась, расстегнула сумочку и вытряхнула в раскрытый футляр деньги недавнего клиента.

      – Удачная ночь? – спросил Гарик, опуская инструмент.

      – Обычная. – Я пожала плечами и повернулась, чтобы уйти.

      – Тобой интересовались, – произнёс парень, заставляя меня остановиться.

      – Да? И кто?

      – Наши его не знают. – Он облокотился на расписанную граффити стену.

      В свете последних событий это прозвучало настораживающее. Неужели чей-то поводок оказался крепче, чем обычно? Придётся менять квартиру и ночной клуб.

      – Ани, – музыкант вдруг оттолкнулся от стены и схватил меня за руку, – если тебе понадобится помощь, обещай, что ты её попросишь.

      Точно, придётся, и возможно, не только район, но и город, раз уж уличный музыкант, с которым я изредка перебрасывалась парой слов, предлагает помощь.

      – Брось, с такими как я никогда ничего не случается. Наверняка очередной клиент. – Я осторожно освободила ладонь.

      – И… и… – Гарик замялся, а потом выпалил: – И деньги мне твои не нужны. Не эти деньги!

      Я присмотрелась к купюрам и не нашла принципиальных отличий от тех, что лежали в футляре до моего прихода. Бумажки и бумажки.

      – Хорошо, – покладисто согласилась я, – больше никаких денег.

      Парень ответил неуверенной улыбкой.

      Никаких денег, потому что больше я сюда не вернусь. Помахав музыканту рукой, я торопливо зашагала к лестнице. Никакого метро сегодня, доберусь на такси. Я и так непозволительно долго задержалась в этом городе, хотя всё так хорошо шло. Сегодня же соберу вещи и…

      Что именно «и» додумать я не успела, лишь ощутила мимолётный укол тревоги. И ещё один – в шею, уже вполне осязаемый. И запах свежей туалетной воды, что напомнила мне о гостиничном номере, о дереве со стёртой корой под окнами. И о взгляде из темноты. Всё это я ощутила разом, открыла рот, чтобы закричать, но губы вдруг показались мне абсолютно чужими и непослушными.

      На плечи легла твёрдая рука, а чей-то голос заботливо произнёс:

      – Осторожнее.

      И мягко добавил:

      – На таких ходулях немудрено и ноги переломать. Держитесь крепче, я помогу.

      А где-то продолжала играть музыка. Я инстинктивно вцепилась в мужскую руку, стараясь разогнать подступивший со всех сторон холод. Это было последним, что я запомнила.

      Глава 2. Ошейник

      Первым