Единственная для него. Владислав Григ

из них даже не догадываются, что являются вампирами.

      Но есть и другие. Они успешны, как правило в различных областях. Большинство живут в закрытых территориях, чаще всего это коттеджные поселки. Там они не прячут друг от друга свои эмоции, страсти, желания.

       Самый сильный среди них – альфа – несет ответственность за всех и каждого, живущего в его огромной семье. (Я криво усмехнулся промелькнувшей не вовремя мысли о своей роли в этой семье, и продолжил). – Семья – это скорее огромная корпорация, в которой каждый знает свое место.

      Мы живем в современном обществе. У нас все, как у обычных людей, мечтаем о семье, детях, спокойной и достойной жизни, но есть небольшие исключения. Испытываем необходимость почувствовать эмоции других людей. И чем выше наш, назовем так, уровень, статус, тем более чистые, яркие, светлые потоки нам нужны.

      Бесконечные чистые эмоции может дать только истинная пара. Как только вампир почувствует пару, его внутреннее «я» начинает вести себя агрессивно. Мы считаем, что внутри просыпается зверь. Он чувствует свою пару. Его нельзя обмануть. Это зверь, испытывающий невероятно сильное желание соединиться со своей парой. Контролировать его очень сложно. – Я замолчал.

      Больше рассказывать нет смысла.  Даже последняя фраза не вызвала у нее никаких эмоций. Ключевые слова произнесены. Но ни одного вопроса, уточнения, удивления не последовало. Ничего. Она просто смотрела в одну точку, слушала меня, молчала. Не закатила истерики, не влепила пощечины, не тряслась от страха, не рассмеялась в лицо. Она сидела с каменным выражением на лице и слушала мой сбивчивый рассказ. От этого её безразличия, отстраненности стало страшно, пусто и больно.

      – Юля, прошу тебя ещё раз, услышь меня. Да, я не такой, как все.  Но если ты сможешь пересилить страх и увидеть во мне человека, я был бы безумно счастлив, – говорю я напоследок.

      Она молчит, кивает головой, но ничего не говорит. Видимо, все, что я рассказал, ввергло ее в шок. И она не собирается преодолеть его. Ей не нужно этого делать. Действительно, зачем? Ее мир спокоен и понятен. И мне нет в нем места.

      Я медленно встаю, одеваюсь и ухожу. На улице ночь, темнота. Точно такая же темнота в моей больной душе.

      Сажусь в машину и еду домой. В свое пустое логово. Моя половина отказалась от меня еще до того момента, как я соединился с ней. Может оно и лучше. Зачем мучать вначале ее, а потом себя. Быть одиноким, вечно одиноким, – вот, видимо, мой удел. Но я не готов к нему. Не хочу жить так. Она будет моей.