С миссией в ад. Лев Аскеров

посмотрел вокруг и пожал плечами.

4.

      Разложив на столе бумаги, Тополино потянулся за бутылью. И тут кто-то невидимый, голосом Джузеппе, позвал:

      – Джорди!.. Джорди!.. Проснись!.. Это я.

      От неожиданности Доменико вздрогнул и отдернул руку от чернил, словно прикоснулся ею к раскаленной печи.

      – Я не сплю, Джузи, – отозвался шопотом другой голос.

      И голос тот принадлежал Ноланцу. Он-то и пригвоздил нотария к табурету. Разинув от удивления рот Доменико смотрел наверх. Оттуда доносился характерный говорок дознавателя. И звучал он не похоже на Джузеппе ласковым рокотом. Сердечно. Тепло.

      Я их выпроводил, Джорди, – сообщил он.

      – Кого?

      – Твоих мучителей… Теперь им лучше не жить… Наказал я их. Хорошо наказал.

      Джузеппе ожидал от Ноланца похвалы. А тот, словно что-то припоминая или вычитывая, произнёс:

      – Подумай, прежде чем наказывать или творить добро. И если задумался, не делай ни того, ни другого. Не твое то право. Но право Бога нашего. И если ты это сделаешь, обдумав – ты хуже слепца. Ибо слепец не ступит шага, если не уверен…

      – В святом писании такого нет.

      – Переврали наши священники библию.

      – Не богохульствуй! – остерег Ноланца дознаватель.

      – Брат мой, Джузи, худшее из богохульств – это вера в ложную истину. Правда от церкви – церковная правда. Но Богова ли она?!.. Ты не задумывался?

      – Не говори так, Джорди, – взмолился Джузеппе.

      Ноланец хмыкнул. Тополино слышал хмык и представил себе усмешку на лице узника. Однако не видел он, как Ноланец, обняв за громадные плечи дознавателя, с еще большей страстью продолжил:

      – Божий мир велик. Его величия – не представить, не объять умом. И наша вселенная – не центр мироздания. И человек – не пуп миров…

      – И Бог с ними, – и чтобы остановить распалившегося узника, громким шепотом произносит:

      – Я принес тебе письмецо.

      – Тетка Альфонсина? – предположил он.

      – Нет. Мать, как узнала о тебе, – слегла.

      – Неужели Антония?

      – Да от герцогини Антонии Борджиа.

      – Дай, – требует Ноланец и спрашивает:

      – Она здесь?! В Риме?!

      – Ее вызвали в Ватикан. Поговаривают, из-за тебя. Она приехала два дня назад в сопровождении папского легата в Венеции Роберто Беллармино.

      – Робертино ее кузен, – рассеяно проронил Ноланец, разворачивая письмо.

      – Да ну!.. Вот это да!.. – воскликнул дознаватель.

      Тополино сразу понял, почему так удивился Джузеппе. По Риму шли упорные слухи о том, что легат Беллармино – друг папы и родич венецианского дожа – за поимку Ноланца отозван в Ватикан, чтобы произвести его в кардиналы. Судачили и о герцогине Антонии Борджиа. Будто бы она состояла в интимных связях с Ноланцем, покрывала его богопротивные дела и несколько лет тому назад помогла скрыться от папских кондотьеров, прибывших схватить его. Теперь, по словам всезнающих римлян, ее доставили сюда обманом, чтобы в суде Святой инквизиции