Однажды в Сухуми. Константин Тенгизович Бясов-Деканосидзе

этот мир» той же группы – «Веселых ребят». Это был удар шокирующей силы по затхлым, протухшим и закостенелым мозгам советского люда, сравнимый с нокаутом Мохаммеда Али казалось бы неуязвимого Джорджа Формана, с Хиросимой и Нагасаки, с татаро-монгольской саранчой, обглодавшей почти всю Евразию. И промысленно, что примерно в то же время читающая публика массово потянулась в литературе в сторону магического реализма – к «Мастеру и Маргарите», «Ста годам одиночества» и т.п., в общем, ко всему тому, что разрушало укоренившиеся советские стереотипы.

      Соцреализм ещё какое-то совсем коротенькое время просуществовал, но вышеуказанные культурные явления переакцентировали внимание зрителя на себя, то есть более либеральные творения, близкие по духу западным, буржуазно-капиталистическим образцам, где творчество не сводится к морализаторству и прямому обучению, как правильно жить, а конкретнее – строить отношения, воспитывать детей, учиться, работать и т.д., а как – неправильно. Да и надоело это, приелось, хотелось просто интересного, захватывающего зрелища. И жить будем так, как можем, хотим и умеем, хватит нас учить. Кто судьи? Кто учителя? Рожу свою видели в зеркале? Вот и все.

      И несмотря на то, что некие подобия развлекательных шоу по двум советским телеканалам все же иногда транслировались («Клуб путешественников», «В мире животных», «Вокруг смеха», «Песня года» и некоторые другие), в общем и целом о сути советского телевидения (да и массовой культуры в целом) гораздо больше говорили новостные и обозревательные передачи, а также «Сельский час». Это было скучно – раз, враньё – два. В новостях наша страна вечно с кем-то соревновалась, кого-то обгоняла по разным показателям – военным, экономическим, социальным. Западные государства продолжали загнивать со своим бесперспективным капитализмом, причём делали это уже подозрительно долго – целых несколько десятилетий. Они просто обнаглели и почему-то не хотели кануть в Лету, вопреки страстному желанию хиленькой, грубой пропагандистской машины соцлагеря, знавшей и применявшей лишь репрессивные и ограничительные методы управления и влияния. А ведь там – в капиталистических странах – каждый день становилось все хуже и хуже. По крайней мере, нам так сообщали дикторы. Но в действительности хуже-то становилось у нас.