Пуля с Кавказа. Николай Свечин

революция, и может произойти всё, что угодно. Кавказ – огромная пороховая бочка. А Польша?

      – Получается, что Сухраб-бек для нас опаснее, чем все абреки и турецкие шпионы?

      – Значительно опаснее! А вы ему сердца вождей привозите…

      – Что-то я, Андрей Анатольевич, не читал в ваших рапортах, направляемых в Военное министерство, подобных выводов, – сказал Таубе. – А я всегда внимательно их изучаю. Молчите вы там про опасность кадирийского тариката.

      Капитан горько усмехнулся:

      – А их пред этим князь Чавчавадзе ещё более внимательно редактирует. Не любит он беспокоить столичное начальство.

      Барон долго молчал, хмурился, потом сказал:

      – Договоримся так. У нас есть приказ министерства: разгромить шайку Малдая из Бахикли, и состоящую при ней турецкую резидентуру. Этот приказ и будем выполнять. По завершении операции вы пишете обстоятельный доклад о братстве Кадирия, в котором описываете все исходящие от него опасности. Передаёте его мне, а я сообщаю ваш доклад генерал-адъютанту Обручеву.

      – Без ведома Николая Зурабовича?[20]

      – Без. Вы адресуете бумагу в секретное делопроизводство Азиатского департамета Военного министерства. Эти доклады Чавчавдзе ведь не читает и не визирует?

      – Так точно.

      – Значит, субординацию вы не нарушаете. Ну, передали доклад с оказией, через подполковника Таубе, паче он здесь оказался… А уж я приделаю в министерстве к вашей бумаге крепкие ноги.

      Ильин повеселел:

      – Это другой разговор, Виктор Рейнгольдович. А то… до Бога высоко… Все мои сигналы до сих пор оставались без ответа. Материал собран; за три-четыре дня напишу. Надо только вернуться благополучно.

      – Это я вам обещаю. Мы с Алексеем Николаевичем такие люди, что всегда отовсюду возвращаемся. Так что, до завтра. Не забудьте – вы обещали перевезти нас в казарму. Честь имею!

      Глава 6

      Даур-Гирей

      Ильин, откозыряв, ушёл, а Таубе сел за стол и принялся что-то писать. Когда Лыков попробовал заглянуть ему через плечо, барон цыкнул:

      – Не мешай! Лучше открой дверь и впусти человека.

      – Какого ещё человека?

      – Ротмистра Даур-Гирея. Он там уже давно стоит.

      Из коридора раздался смех, дверь отлетела от лёгкого толчка и вошёл молодой горец. Высокий, широкоплечий, с весёлыми карими глазами, обросший короткой чёрной бородой, он как-то сразу располагал к себе.

      – Учуяли-таки меня, господин подполковник!

      – Я вас ещё на Соборной площади учуял. Знакомьтесь – это мой товарищ Алексей Николаевич Лыков. Коллежский асессор, прикомандирован к экспедиции от МВД.

      – Очень рад. Иса Бечирович Даур-Гирей.

      Ротмистр разговаривал на чистейшем русском языке и вёл себя совершенно по-светски. Видимо, он представлял собой тип человека смешанной культуры, столь нередкий теперь на Кавказе.

      – Иса – это ведь магометанское наименование Иисуса? – спросил Алексей, улыбаясь. Мгновенно

20

Начальника Дагестанской области генерала Чавчавадзе.