РАЙСКАЯ ОБИТЕЛЬ. Сборник новелл. Валентин Колесников

и за мной. Я скорее и оно скорее. Я чуть медленнее и оно не спешит, держит дистанцию, не подходит и не отстает. Как меня стало колотить. Так хорошо, что вы тут рядом живете. Я бегом, сиганула через забор, руки дрожат. Стала лямкою стучать, чуть не умерла со страху.

      – Тю, дура! Я думала, у Феньки хата сгорела. И что ты брешешь, как ты могла через забор перепрыгнуть, там полтора метра высотою? Если сломала, Витька будет весь огород городить. – Сказав недовольным тоном, мать, шаркая комнатными тапочками, отправилась в спальню, крикнув на ходу, – Иди, ложись на диван, Валик сегодня на печи спит, простудился.

      Нюська замялась, глядя на бабушку.

      – Ты, чего? – удивленно, глядя на нее, спросила бабушка.

      – Мне б переодеться не мешало б? – вопросительно и несмело, спросила она. Бабушка с любопытством смотрела, не понимая, что ей надо. Затем догадливо спросило ее:

      – Ты что усцалась, что ли?

      – Та тише, Вы. Валик он слышит. – Стыдливо, опустив глаза, замялась Нюська.

      – Так что я не понимаю или что? Иди в спальню, снимешь там трико, и ложись, я тебе одеяло сейчас вытащу из шкафа.

      – А что я буду гола?

      – А у тебя сорочки исподней нет?

      – Майка есть. Холодно ж на улице.

      – До утра не замерзнешь. Твое трико засцаное я на заслонку положу, до утра высохнет.

      Нюська ушла в спальню матери с бабушкой. Оттуда засыпая, я слышал голоса бабушки и Нюськи.

      Бабушка: – То когда свадьба у Ольги?

      Нюська: – Через год, в августе… – Они еще о чем-то говорили, но я уже почти не слышал. Скоро из комнаты вышла бабушка с ядовито салатового цвета женскими исподними штанишками. Всю ночь, лежа на печке, и подставляя бока теплой черени, я нюхал удушливый запах Нюськиной мочи, забивавший мне дыхание своим густым отвратительно-тошнотворным запахом. И только к утру этот запах выветрился в дымоход, Нюськино трико высохло. Я еще спал на печке, когда мать и Нюська вышли из дома.

      На следующий день, поутру, Нюська пришла к нам проситься снова переночевать. Под глазом у нее сиял сине-черный синяк. Она в слезах жаловалась бабушке на гада Витьку, приревновавшего ее к несуществующему любовнику. Нюська вертелась целый день у нас дома и рассказывала бабушке, что приезжал в сельсовет к Здоренку (председателю сельсовета) из Киева капитан КГБ, брал подписки о неразглашении у тех, кому исполнилось шестнадцать лет, кто видел привидения, что бродили по селу и пугали детей. Вечером мать разрешила переночевать Нюське у нас. Но поздно вечером пришел пьяный в стельку Витька, просить прощения у Нюськи. Мать и Нюська с трудом уговорили Витьку никуда не ходить, а ложиться на моем диване в спальне матери. И супруги вскоре мирно спали на диване вместе до утра, а утром помирившись, ушли домой. При этом гад Витька клялся Нюське, что никогда и пальцем ее не тронет, что будет жить мирно и хорошо. Нюська впоследствии родила ему четверых сыновей. Она очень хотела девочку, но родились