Цареубийцы. Петр Краснов

темно-серые волосы, с длинными, густыми бакенбардами, висящими вниз, и с красивыми пушистыми усами, он был старчески медлителен, благостен и не без легкой насмешки над собою. Из-под прямых, темных густых бровей ясно, остро, спокойно и добродушно смотрели серые глаза. Он носил черную с серебряными газырями черкеску, обшитую вдоль ворота каракулем. Свитские аксельбанты висели из-под серебряного погона.

      Музыканты встретили генерала маршем, офицеры столпились у входа в столовую. Скобелев остановился в дверях и, широко улыбаясь, поклонился во все стороны.

      «Настоящий паша, – подумал Порфирий. – Но какой толстый и старый… Ему за шестьдесят, должно быть… Как будет он по тылам ходить и башибузуков рэзать?»

      Офицеры окружили Скобелева и повели его к закусочному столу.

      – Ваше превосходительство, какой прикажете?.. Смирновской, полынной, зубровки или рябиновой?..

      – Наливайте, пожалуй, зубровки, только – чур, немного. Свое-мое давно пито и выпито. Ничего мне больше не осталось.

      – Груздочки хорошие!..

      – Или почки?..

      – Баклажаны румынские!..

      – Ваше превосходительство, а что, правда это, что ваш сын, Михаил Дмитриевич, сюда едет?..

      Генерал точно поперхнулся водкой. Казалось, воспоминание о сыне ему было неприятно.

      – А… Ыммм… Весьма возможно, что и едет… С него станет.

      Темные, кустистые брови нахмурились, сдвинулись к переносице. На переносице легла складка. Глаза блеснули.

      – У Михаила Дмитриевича, сынка вашего, – сказал высокий полковник в седеющих бакенбардах, – тоже, как у вашего превосходительства, есть и Георгиевский крест?

      – А… Ыммм, – мало чего у него нет, – ворчливо сказал Скобелев и пошел к столу. – Есть у него и Георгиевский крест.

      – У Михаила Дмитриевича… – начал было Гарновский, но Скобелев сердито перебил его:

      – Что вы все пристали ко мне… Михаил Дмитриевич… У Михаила Дмитриевича… Оставьте, пожалуйста… Никакого такого Михаила Дмитриевича я не знаю, да и знать, государи мои, не желаю.

      Темные брови разошлись. Складка на переносице исчезла. В глазах загорелись счастливые, довольные огни.

      – Для вас и точно есть там какой-то Михаил Дмитриевич… Свиты его величества генерал. Ферганской области военный губернатор… Ну а для меня, – тут лицо окончательно расплылось в широкую улыбку, – для меня есть просто – Мишка!.. Мишка, который у меня денег безудержно требует… Вот и все, государи мои.

      Сидевший рядом со Скобелевым армейский казачий полковник с цифрою 30 на погонах, Давыд Иванович Орлов, командир Донского полка Гулевой дивизии, сказал Скобелеву:

      – Расскажи, ваше превосходительство, как ты под Баш-Кадыкларом турецкие пушки брал…

      – Слушайте, судари, Давыд Орлов дело напомнил. И кстати. Вы вот ко мне с Михаилом Дмитриевичем лезли. Крест у него Георгиевский… Так у Мишки моего крест за дело! Он там текинцев бил, города брал, целые области государю императору завоевывал. А у меня крест и вовсе ни за что.

      – Ну,