Сорок третий номер…. Дмитрий Герасимов

уничтожить моими руками и за мой, так сказать, счет… Вернее, за счет газеты. Я ни при чем?.. Не волноваться?.. А что мне, позвольте спросить, остается делать?.. Какую статью?..

      Тукс перестал бегать и встал как вкопанный посреди комнаты.

      – Что написать? – у него округлились глаза. – Вы это серьезно? Что значит – опередить конкурентов? То есть, вы считаете, что если я опубликую материал, в котором уничтожу и раздавлю собственную журналистку раньше, чем это сделают другие, то я буду на коне?.. – Юсси Вильевич положил трубку и еще долго стоял, в задумчивости уставившись на собственные сандалии.

      – Бред! – прошептал он. – Полный бред…

      В дверь постучали.

      Тукс вздрогнул, словно очнувшись, бросил телефон на стол и, запрыгнув в кресло, буркнул:

      – Кто там еще?

      В кабинете появился высокий, сухощавый мужчина лет шестидесяти с копной рыжевато-русых волос, подъеденных сединой.

      – Секретаря, конечно, нет на рабочем месте! – громко, чтобы было слышно в приемной, сказал редактор. – И у нас проходной двор.

      Рыжий пропустил мимо ушей эту неучтивость, закрыл за собой дверь и без приглашения уселся на стул в самом конце стола. Он неспешно раскрыл плоский портфель из грубой кожи и извлек из него номер «Петрозаводск Daily».

      Тукс терпеливо ждал, что будет дальше.

      Мужчина развернул газету, надел очки и углубился в чтение.

      – Эй, – не выдержал Юсси Вильевич. – Кроме вас, здесь еще и я имеюсь в наличии. Или вы думаете, что пришли в избу-читальню?

      Незнакомец снял очки, ткнул ими в газету и, не глядя на редактора, вздохнул:

      – Хорошая статья, но… несвоевременная.

      – Вы о чем? – насторожился Тукс.

      – Я хотел бы поговорить с вашей журналисткой… – мужчина опять поднес очки к глазам, – с Кирой…

      – Как? – вырвалось у редактора. – И вы тоже?

      – Почему – тоже? – рыжий наконец удостоил собеседника взглядом.

      – Почему – тоже? С ней многие хотели бы поговорить, – усмехнулся Юсси Вильевич. – И я бы не отказался… По душам, так сказать… С отеческим ремнем… Но, увы, она сейчас выдернута из наших рядов неотложными делами. Спасает собственную репутацию и, возможно, свободу.

      – Спасает свободу? – удивился незнакомец. – Ей разве что-то угрожает?

      – Возможно, – уклончиво ответил редактор. – А вы… кто?

      – Я хотел бы поговорить с Кирой, – повторил рыжий. – У нас есть весьма интересная общая тема для разговора.

      – Вы из милиции? – на всякий случай уточнил Тукс.

      Мужчина поморщился.

      – Не хочу иметь ничего общего с этим ведомством. – Он расстегнул рубашку, и глазам Юсси Вильевича предстал выколотый на волосатой груди синий храм с множеством куполов. Редактор не успел их пересчитать. Штук восемь, не меньше.

      – Понятно, – кивнул он. – Как там в песне: «Столько лет платил я по счетам моих долгов…» Ну а Кира-то вам зачем? Вы с ней знакомы?

      – Нет, – признался рыжий, застегивая рубашку. – Правда, когда-то я знавал ее