Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия. Екатерина Вильмонт

с ароматным гелем и, когда в ванной уже было нечем дышать, облилась холодной водой и выскочила, накинув халат. В прихожей надрывался телефон. Наверняка этот гад!

      – Алло!

      – Сонька, ты дома?

      – Алиса, слава богу!

      – Что стряслось? – встревожилась Алиса. – Что-то с мамой?

      – Нет-нет. Ты где?

      – Я тут недалеко, я заеду?

      – Алиска, какое счастье! Скорее, давай!

      – А мама дома?

      – В театре!

      – Еду!

      Через четверть часа Алиса уже входила в квартиру с букетом умопомрачительных коричневатых тюльпанов.

      – Это по какому случаю? – спросила Соня.

      – Без всякого случая, просто попалась такая красота. Привет, подруга. Жрать хочу смертельно.

      – А выпить?

      – Я же за рулем.

      – Жалко, – вздохнула Соня, роясь в холодильнике.

      – А что, есть повод?

      – Угу.

      – Ладно, по рюмашке дернем, так и быть. А что произошло? Плохое или хорошее?

      – Это как посмотреть…

      – Уже интересно. Тебе помочь?

      – Нет, что ты.

      – Сонь, ты почему все время морду от меня воротишь, а? Ты ревела?

      – Ну ревела, и что?

      – Ничего. Просто интересно – из-за чего.

      – А тебе бы понравилось, если б тебя сучарой жидовской назвали?

      – Ну смотря кто… Если пьяный бомж, то мне бы, наверное, было… безразлично.

      – А если не бомж?

      – А кто? Неужто кто-то из клиентов? – испугалась Алиса.

      – Боже сохрани!

      – Ясный перец, твой Славик.

      – Откуда ты знаешь?

      – Догадливая я, Сонечка.

      – Слушай, Алиска, ты что, как мама, пупком чуешь в нем антисемита?

      – Не знаю, пупком или еще чем, но чую.

      – Но ты же не еврейка!

      – Ну и что? – удивилась Алиса. – По-твоему, антисемиты противны только евреям?

      – Алиска, почему у меня все так?

      – Что – все? – ласково и чуть покровительственно улыбнулась Алиса.

      – Ну жизнь… Личная жизнь… Почему мне так не везет?

      – А кому везет?

      – Бывает же…

      – Редко.

      – Это да. Но все-таки. Хоть раз в жизни может повезти?

      Лицо Алисы исказилось гримасой такой боли, что Соня даже испугалась. Неужели она все еще мучается?

      – Раз в жизни обязательно повезет. В сорок лет ничего не кончено еще, Сонька. Вот давай за это и выпьем, а потом ты мне все расскажешь.

      Они выпили по рюмке водки, и Соня, захлебываясь слезами, все поведала подруге.

      – Говнюк! – определила Алиса. – И слава богу, что ты наконец с ним распрощалась. Я надеюсь, что распрощалась.

      – Я его видеть больше не могу. Алиска, может, мне в брачное агентство обратиться, а?

      – Не будь дурой, какое брачное агентство?

      – Мне сегодня Норка все уши прожужжала.

      – Нет, Соня, не для нас это. Да и какие женихи из агентства с твоей мамой? Смешно! Нет, тебе