Будь Другом, Свет Мой, или Нега Лакшери-Паскудства (БДСМ, или НЛП). Иван Быков

лег Анне на живот. Обернулся к Анне медленно, но грозно.

      – Подними глаза, – приказал.

      Анна подняла глаза послушно, но не сразу: такие приказы не сулили ничего хорошего. Смотреть в глаза Хозяину не принято.

      – Еще одна такая улыбка, – негромко сказал Хозяин, – и вернешься в спальню. А в зал войдешь в наручниках.

      Анна умоляюще застонала: здесь, на Границе, сабке тяжело было бы найти дорогу назад. Передвигаться с Мастером – это одно, а вот блуждать по меняющим очертания коридорам – тут и опоздать можно, и заблудиться. А это уже – верное изгнание. Анна вновь опустила глаза в пол и чуть ли не рухнула на колени.

      Хозяин выждал несколько минут (так восприняло сознание Анны, не отвыкшее еще привязывать все и вся ко времени и пространству), а потом удивительно мягко взял девушку за подбородок.

      – Встань, и двинемся дальше, – и Анна поняла, что ее простили. В этот раз простили.

      4. Тронный зал

      Не было на Границе никаких мест – все свершалось там, где было нужно, когда было нужно, как было нужно. По воле Хозяев. Так что все церемониальные действа, все ритуалы были придуманы не для Хозяев, а для их сабок. И для гостей.

      Прибывающие из ванильных миров должны были видеть, слышать, ощущать всю мощь Границы. И им предоставляли такую возможность.

      Когда Хозяин пересек порог и ввел за собой Анну на поводке, Тронный зал был уже полон. Если, конечно, могло быть «полным» бесконечное пространство без стен и потолка. Вернее, пространство имело границы, но они так неуловимо изгибались, изламывались, округлялись, растягивались, сужались, чуть не смыкаясь порой, что у Анны закружилась голова. И не только у нее одной. Многие гости и сабки чувствовали себя не очень-то комфортно. Создавалось впечатление, что жители целого города неожиданно заблудились в темном лесу и не у кого попросить помощи, никто не услышит твоего «Ау!», хоть хором кричи. Разве что Хозяева, но…

      Но Хозяева были здесь… Хозяевами. Анна чуть снова не улыбнулась, но вовремя опомнилась. На этот раз шалость осталась незамеченной. Слишком уж занят был ее верхний. Здесь не принято было здороваться, но при встрече верхние молча улыбались друг другу. Иногда просили своих сабочек «повилять хвостиками». Иногда даже перу романиста и бумаге под этим пером нет права и надобности знать, что такое «повилять хвостиками». Даже бумага иногда краснеет.

      Наряды других сабок были выдержаны в стиле: если веревки, то эластичные, если кожаные ремни, то черные, если каблук – то высокий. Еще были плюмажи на головах, хвосты на ягодицах, почти не видимые ажурные корсеты.

      Масок не было ни на одной нижней. Прием сегодня устраивали для гостей из ванильных миров. В некоторых мирах маска стала бы признаком скрытой агрессии. Так точно же ни на одной из сабок не было белья в его – белья – обычном, ванильном, понимании. В некоторых патриархальных мирах такая форма одежды была бы сочтена дерзкой, а потому наказуемой наглостью.

      Конечно же, Хозяева Границы сумели бы утихомирить буянов в одно мгновение