Побег. Андрей Прохоренко

что эта программа была достаточно гибка, учитывала все возможные варианты и не мешала мне жить, с одной стороны, не требуя, чтобы я неукоснительно в определенное время выполнял упражнения или процедуры. С другой стороны, она предписывала мне отводить определенное время для интеллектуальной и осмыслительной работы.

      Я так же, как и раньше, один, чаще два раза утром и вечером в обязательном порядке купался и проводил время, тренируясь с маншельгами (ракушки больших размеров). Я так успел привыкнуть к ним, что здоровался, когда подходил к месту, где они грелись на солнышке, знал имя каждого из них, слушал их песню – песню безбрежного океана, песню жизни и торжества бытия. Вот только по мере того, как я становился чувствительнее, я стал улавливать в песнях маншельгов некоторую грусть и ранее незаметное для меня увядание, как будто они сожалели о том, что когда-то Мириум (Мировой океан на Фаэтоне) был еще более наполнен силой и жизнью.

      Вода-вода, – ты лучшее и самое ценное, что есть у лаэсов. Никакие богатства не сравнятся с тобой. Ты – сама жизнь, которая существует в тебе, проявляясь в бесчисленном количестве видов и форм организмов от мельчайших водорослей до таких стражей Мириума, как ицкары.

      Сам не знаю почему, но я во время своего вынужденного пребывания в Оэране полюбил водную стихию и ее обитателей. Я мог часами сидеть на берегу или лежать на маншельгах, или купаться, заплывая далеко от берега. Память прошлых воплощений духа, который моя личность представляла в этом, постепенно возвращалась ко мне. Нет, я пока не видел, кем был, но, проводя рукой по шероховатой, заросшей водорослями поверхности маншельгов, слушая их песни, ощущал свою неразрывную связь с Мириумом и его обитателями.

      Ощущения сложно выразить словами. Они приходят к тебе, когда ты ведешь себя естественно и расслаблен, не напряжен и не зациклен на чем-то. И если честно, подобные минуты и часы одиночества на берегу были с некоторых пор самыми лучшими минутами моей жизни. Я оживал, а мои волосы слегка трепал легкий ветерок. Они, перетянутые на уровне лба тлоей (специальный обруч-повязка), к низу свободно спадали на плечи, рассыпаясь по ним. В такие минуты я был счастлив, и мне не надо было ничего. Я заново внутри себя постигал такое таинство и явление, как жизнь, желая находиться в таком состоянии бесконечно долгое время.

      Но время не стояло на месте, неся в себе множество секретов и сюрпризов для жителей Фаэтона. Его течение чем-то похоже на полноводную реку, которая охватывает и насыщает особым смыслом существования все, что находится во времени. И нет тех предметов или явлений, организмов, которые бы не вовлекались в его глубину. Время протекало сквозь меня, как основополагающая стихия, чем-то похожая на воду, обозначая свою протяженность изменением вида и формы моего физического тела. Да, на моем лице пока что не было морщин, этих свидетельств прожитых лет. Я был даже не молод в те дни, скорее, юн. Я не имел забот, разве что в последние четыре года моей жизни меня всерьез напрягли для