Яркие краски судеб. Евгения Олеговна Кочетова

о масла. Он уважительно поприветствовал одну из девочек, а второй указал ладонью остаться на месте, не позволяя войти в высокие резные двери из тикового дерева.

      Ра̀ни улыбчиво взглянула на оставшуюся за пределами царственного дома подружку и без капли смятения щелкнула двумя пальцами, подозвав к себе слугу. В его руках было шелковое поношенное покрывало для сари в качестве подарка. Джа̀я в очередной раз приняла подаяние, но внезапно высказала советнику махараджи, что имя ее значит «победа», а происходит она из благородной касты и отец ее зажиточный торговец. Советник переглянулся со слугой и посмеялся. Двери всё равно закрылись перед Джаей. Девочка с обидой посмотрела и дала себе обещание, что когда-нибудь окажется в самом красивом дворце. Неподалеку наблюдала одна женщина…

      Прошли годы. Молодая девушка Джая проживала с отцом и помогала ему в гончарном деле, изготавливала разные украшения и статуэтки. Помимо талантов в работе, она обладала привлекательной внешностью, однако за милым личиком скрывался непростой характер… Несмотря на то, что дела шли хорошо, керамика не приносила больших доходов и не могла сделать ее семью равной высшим сословиям. Здоровье отца уже не позволяло находиться целый день за работой, и все больше приходилось брать на себя юной Джае. Неподалеку проживал приветливый парнишка, который с самого детства был влюблен в озорную девчушку, вот только она не воспринимала соседа в качестве своего жениха и не отвечала взаимностью… Джая часто вспоминала Рани и грезила стать частью того общества, а не копаться под солнцем в земле и не прислуживать господам, чем занималась семья парнишки Маха̀тмы. Его большая душа, судя по трактовке имени, не могла принести юной мечтательнице желаемого…

      Однажды она взяла соломенный поднос со статуэтками и направилась к храму. От сопровождения друга по соседству она отказалась, уж больно темная была у того кожа и мозолистые руки сродни рабу. Сегодня намечался большой праздник, посвященный одному из Богов. Люди приходили в храм совершить молитву, зажигали множество свечей и благовоний. Воздух пропитался всевозможными запахами от сандалового до имбирного, ветерок подхватывал душистый дымок и создавал из него причудливые узоры, будто искусный художник по песку. Джая стояла возле входа в храм и предлагала посетителям божественные статуэтки. Многие заинтересовались и стали подходить. Неподалеку раздались голоса стражников, предупреждающие о приходе махараджи, дабы народ расступался и не мешал важной персоне. «Кланяйтесь махарадже!» – восклицали они.

      Джая была настолько увлечена своим делом, что не сразу заметила расхождение людей. В руке ее была статуэтка, а когда юная обнаружила поблизости правителя, то встревожилась и уронила ее на каменный пол. Голова в виде слона отломилась от фигурки и покатилась прямо к ногам махараджи. Джая немедленно присела и поклонилась. Новоиспеченный молодой правитель шел твердым шагом с приподнятой от важности головой, на которой был надет объемный тюрбан с громоздкими украшениями и качающимся на ветерке пером. За ним следовал слуга, несущий над господином тканевый зонт от солнца. Он не заметил, что махараджа вдруг резко остановился и убрал назад ногу в богато расшитой бисером туфле. Махараджа выдался высокого роста, и слуга нечаянно задел зонтом его тюрбан, зацепившись краем за бесконечные переплетения драгоценных нитей. Слуга перепугался, первой попыткой хотел убрать зонт и потянул, отчего головной убор съехал набок и ввиду тяжести спал. Джая робко подняла глаза и обратила внимания на пышную шевелюру правителя… волосы его блестели и колыхались на ветерке, словно у бегущего со склона кудрявого барашка при свете яркой луны. Махараджа округлил глаза, ноздри его выдающегося носа раздулись, он было хотел заругаться на непутевого слугу, но вдруг опустил глаза на лежащую голову статуэтки и усмирил свой пыл. Данность показалась знаком свыше… взор направился вперед на скромную Джаю. Правитель подошел к ней и стал рассматривать статуэтки. Юная сделала вдох, почувствовав знакомый аромат жасминового масла от его светлой, словно чай масала, кожи, которая не знала палящего рабов на рисовых полях солнца. Своими волнующими глазами карего цвета, напоминающего мускатный орех, он вновь пристально посмотрел на нее, затем остановил выбор на одной из фигурок в виде слона.

      – Я хочу, чтобы ты сделала такую же, но с головой той, что упала к моим ногам… И принесла ее мне во дворец… – сказал махараджа, указав рукой на слугу, который поднял предмет.

      Голова слона была выполнена с особенными орнаментами, уши его резные, лоб украшен декорацией, специально для праздника великого Ганеши. Джая с трудом могла сдерживать слышимое дыхание, сердце рвалось из груди от нахлынувшего восторга. Она склонила голову в подтверждении согласного ответа и пока не смела поднимать глаза на стоящего над ней. Юной только запомнился его костюм на изумрудных пуговицах, вышитый золотистыми нитями, и шелковое роскошное покрывало поверх с яркими узорами… У Джаи никогда не было столь красивой накидки, Рани отдавала ей лишь ненужные вещи. На груди махараджи лежала сапфировая подвеска, точно частица бездонного океана; запястья и щиколотки звенели различными блестящими браслетами… они сверкали настолько ярко, что застилали глаза, подобно полуденному солнцу в знойную жару, и чудились, будто мираж в пустыне…