Жёлтые плитки. Максим Михайлович Павченко

пользования. Для городских полётов хватит и тысячи метров, для более дальних – космических – путешествий она будет больше искомой в миллионы раз. Обычным самолётам впору побояться конкуренции.

      А вот кто её точно не выдержит – так это машины. Вынужденные занимать нарасхват узкие полосы дорог и огороженные территории дворов, которые в принципе не бесконечны, – что они могут противопоставить звездолётам, которым любая крыша открыта?! И что говорить о большей компактности последних!..

      В связи с этим особо интересным представляется вопрос, стоит ли считать самого человека машиной, или, вернее, стоит считать в какой мере, – поскольку, в последнее время, общее нивелирование чувственности человека и возрастание его независимости не вызывает сомнений. Машина есть автомат, человек автоматизировался настолько, что не терпит прежних идей, а новые ещё не придуманы. Человек может и не придать значения утрате машин, его это не удивит, – потому что он и сам приобрёл черты машины.

      Тогда понятно, что звёздолёт – это как раз та новая идея, которая нужна человеку, – и вот почему о ней говорят.

      II

      – Я, правда, пока не очень понимаю, как там насчёт безопасности, – заметил Рэдмонд Стай, вставая из-за стола с подносом, чтобы выкинуть оставшийся мусор. Молодому человеку ещё не было тридцати; брюнет, довольно высокого роста, весьма обаятельный в чертах лица, он занимал в Институте должность старшего планировщика.

      Его непосредственный подчинённый, а также верный помощник и друг, планировщик Тэликси Мин, или просто Тэл, ещё продолжал обедать. Попутно он ответил:

      – А что с ней?

      – Да как-то ненадёжно. Что, если эти звездолёты, по первости, будут падать?! Как насекомые от химии! – заявил Рэдмонд, с ноткой солидности в голосе, садясь обратно за стол.

      – Как самолёты?

      – Ага!

      Нашумевшие истории об упавших самолётах когда-то будоражили общественность Оле-Вивата. В этом смысле, звездолёты многим казались надёжным взглядом в будущее. Но не всем.

      – В принципе, они ведь куда опасней, – подчеркнул ещё Рэдмонд. – Во-первых, их будет больше, чем самолётов. Значит, и вероятность неисправности возрастёт. И потом, как они будут летать, не сталкиваясь?

      Тэл, привыкший ухмыляться при подобных вопросах, насупился; обед его был закончен, он тоже пошёл выкинуть остатки в урну, затем вернулся. Он был где-то на четыре года младше своего коллеги – посему, в сравнении с ним, казался легкомысленнее. Впрочем, своим родом деятельности увлекался ещё как!

      – Ты же знаешь, к чему всё это, – произнёс он весело.

      – Ах! – сразу взбодрился старший планировщик и потрепал своего подчинённого по голове.

      Тэл, и без того худой, как будто весь вжался в себя до плоскости, но произнёс решительно:

      – Да, человек – машина! Это уже определено!

      – Неплохо, – рассмеялся Рэдмонд.

      – Да что там? Ты же сам видишь, Рэд, …

      – Так-то я согласен, – перебил Рэдмонд, – и я вижу. Человек становится интереснее, лучше. Он всё более независим от чувств…

      – От чувств! – подняв кверху палец, прокричал Тэликси.

      – Я так и сказал, – ласково заметил Рэдмонд. – Чувства были тормозом в других, более древних городах. Там отдавались страстям, недугам, лжи и прочему. Мы отдаёмся …

      – Идеям!

      – Да! От идей человек сейчас как раз и зависим.

      – Ну так вот!

      – Хотя… Это ещё не доказывает, что человек – машина, – с некоторым стыдом заметил Рэдмонд.

      – Хорошо, человек – биохимическая машина.

      – Так лучше! – похвалил Рэдмонд.

      – Да, нами управляют биохимические реакции, – гордо начал Тэл. – Только давай забудем, что машина – это штука на четырёх колёсах, с мотором и двигателем. Понятие машины гораздо шире. Машина – это типичная универсалия, главное в которой что она бесчувственна и способна выполнять автоматические операции. Человек же, получается, – усмехнулся Тэл, – вообще машина высшего порядка. Потому что она выполняет эти операции без постороннего принуждения.

      Голос его, чуть высокий, то усиливался, то спадал. Тэл имел привычку увлекаться, говоря о машинах.

      Рэдмонд же задумался.

      – Получается, и всякие там звери – машины? – спросил он.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Они тоже выполняют операции на автомате: кушают, охотятся, спят…

      – Эти операции примитивны, – возразил Тэл.

      – Но они доведены до крайнего автоматизма, – заметил Рэдмонд. – И притом развиты лучше, чем у людей. Гепард бегает быстрее всех!

      – Это всё, что он умеет, – отрезал Тэл.

      Рэдмонд посмотрел на него с недоумением. Тэликси поспешил добавить:

      – Они, может, и круты в этом, – животные, – ухмыльнулся он, – но операции человека сложнее. Они не способны написать и пару слов. Человек проведёт эту операцию в