Ильхо. Мина Уэно

тлеющей веточкой, принесенной от костра, и раскурил. Тео наблюдал за ним с беспокойством.

      – Не кури эту дурь, потом будет казаться всякое. Лут сам говорил, что у него до сих пор видения, хотя уже несколько дней прошло. Говорит, что видит, что было с ним еще до того, как он на свет появился, и слышит голоса.

      Ильхо затянулся покрепче и ухмыльнулся, глупо и счастливо. Тео не в курсе, что он уже дважды пробовал и ему нравилось чувствовать, как тело и разум разъединяются и он не знает, где реальность, а где бред затуманенного сознания.

      Они сидели в отдалении от плясок, у кромки прибоя, на песке, расслабив спины и вытянув ноги. Ни отсветы пламени, ни тени танцующих не дотягивались до них. Тут было тише.

      – Попробуй, – Ильхо протянул трубку Тео. Друг помедлил; он всегда был слишком вдумчивым и осторожным, но, наверное, за это и нравился ему, не знавшему порой, где та граница, за которую нельзя переступать.

      Все же Тео принял трубку и неумело затянулся, тут же зайдясь кашлем. Ильхо залился смехом, когда посмотрел в помутневшие, слезящиеся глаза друга. Тот захохотал мгновением позже, просто потому что вместе они могли смеяться и вовсе без травки, и для этого им не нужны были особые причины.

      Была еще одна вещь, которой Ильхо мог заниматься часами напролет, – это, раскинувшись на песке, заложив руки за голову, глядеть на небо, щедро усыпанное звездами, большими и маленькими, и прорезанное от края до края вздувшейся, словно шрам, окутанной розовой дымкой и переливающейся от лилового к темно-синему туманностью. Сложно на самом деле было определить, какого же она цвета. В разные ночи и под разными углами она могла казаться чем-то одним, а потом менять и цвет, и форму. Но на землю и океан она проливала рассеянный розоватый свет, легкий и мерцающий.

      Сегодня вид туманности будоражил, словно розовый в ней довлел над сознанием, призывал, требовал. Звезды сверкали под ее вуалью подобно тысячам, сотням тысяч, миллионам глаз, наблюдавших за ним.

      – Ты знаешь, что это такое? – Ильхо указал на небесный шрам и тут же уронил руку обратно в песок.

      – Не-а. – Тео все затягивался, не возвращая трубку.

      – На Большой Земле говорят, это облака межзвездного газа…

      – Чего? – отозвался друг.

      Вообще-то Тео не умел ни читать, ни писать, поэтому не было шансов показать ему ту книгу из отцовской библиотеки, что доставили с последним караваном. Да, Ильхо заглядывал туда иногда, просто от скуки.

      – Они далеко-далеко от нас, за пределами нашей планеты.

      – Хах, ну ладно! – Тео вновь заржал, но уже совсем не как обычно, а скорее припадочно, и это тоже было весело.

      – Думаешь однажды отсюда уплыть? – спросил Ильхо, невольно затаив дыхание, когда приступ смеха отпустил их. – Тебе-то можно. Вам всем можно.

      Лежа, Ильхо не видел лица Тео, но по интонациям голоса с легкостью мог представить, как то расслабленно.

      – А зачем? Здесь хорошо. Хороший воздух, и вода хорошая. Есть еда, и есть чем заняться. Что я буду делать на Большой Земле? – Он махнул