СЕБ. Сергей Панченко

дочь на дорожку. – Хуан забрался в телегу, и отвернулся от сентиментальной картины прощания.

      Лупита и Джулия обнялись и разревелись.

      – Ты, если что, дочка не терпи. Если тебя обижать будут, бросай все и беги домой. Нам ведь главное, чтобы у тебя жизнь была счастливая. Не нужен нам никакой лишний надел, если тебе будет плохо.

      – Хорошо, мам, не сомневайся, я не потерплю плохого обращения.

      – Но дерзить не надо. – Высказался Хуан, знающий всю строптивость выращенной им дочери.

      Джулия забралась под навес. Отец тряхнул вожжами, и кобыла потянула экипаж. Лупита смотрела вслед и утирала слезы. Радость пополам с горечью переполняла ее. Всегда жалко, когда родная кровинушка покидает дом.

      Резные, крашеные в разные цвета заборы горожан подчеркивали статус живущих за ними людей. Дорогие заборы имели более сложную и ажурную резьбу и были выше заборов бедных жителей. Кроны оливковых деревьев почти полностью скрывались за высокими заборами. Рослые яблони складывали свои тяжелые ветви на них.

      Из под ворот часто высовывались оскаленные собачьи морды, неистово лающие на любой проезжающий мимо экипаж. Чем ближе подъезжали к дому дуче, тем сильнее чувствовалось волнение. Даже Хуан волновался и то и дело утирал со лба пот.

      Улица пошла на возвышение. Дорога из белой щебенки перешла в каменную мостовую. Лошадь зацокала подковами, а телегу затрясло мелкой дрожью. Джулия чувствовала, как эта дрожь передается и ей.

      Показался дом дуче. Единственный в городе с каменным забором. Через ограду забора, отделанную чугунными пиками свисали большие спелые гроздья винограда. Под забором на одинаковом расстоянии друг от друга стояли вазоны с розами. Цветы в каждом вазоне имели свой цвет, и начинались с белых, переходя в желтые, а затем и красные, к концу становясь фиолетовыми.

      У ворот к дому поперек всей дороги стоял шлагбаум с охранником. Мрачный тип с длинными отвисшими усами единственным глазом посмотрел на подъехавший экипаж.

      – Чего надо? – Грубо спросил он.

      – Мы к дуче, на работу устраиваться. – Пояснил Хуан.

      Одноглазый посмотрел на них, как на деревенских чудаков. Подошел к медной воронке переговорной трубы и стукнул по ней несколько раз металлическим штырем.

      – Что? – Раздался утробный голос из трубы.

      – Тут это, чудаки какие-то приехали на работу к дуче. – Проговорил в трубу одноглазый.

      – Как фамилия?

      – Как фамилия? – Переспросил охранник.

      – Хуан Крус и его дочь Джулия. – Тут Хуан вспомнил, что дуче всегда его называл Хулио. – Скажите, Хулио Крус и его дочь.

      – Тут мужик по фамилии Крус, который не совсем уверен, как его зовут, и дочка.

      – Подожди, уточню. – Раздалось из трубы. – Впусти. – Разрешил голос спустя пару минут.

      Одноглазый охранник поднял шлагбаум и пропустил на территорию двора.

      Двор был выполнен террасами, основание которых подпирала