Вода: Наперегонки со смертью. Сергей Панченко

они и поняли, что я не тот, кто им нужен. Потом, какие-то португальцы докопались до меня. «Кыш-пыш, гашпа-лашпа». Увидели у меня на рубашке змею и решили, что я медик. Притащили меня к старухе, она голову задрала и не дышит почти. Я зрачки глянул, пульс пощупал, на инфаркт, инсульт не похоже. Взял и своим фонарем-электрошокером в ногу ей ткнул. Там вольтаж небольшой. А потом попытался пробиться в диспетчерскую, но там вооруженная охрана. Я настаивал, но мне доступно объяснили, что нельзя. – Военный потер скулу.

      – А что с бабкой? – Спросил Черных.

      – Кажется, я ее разбудил. Обратно вернулся другой дорогой.

      Вначале заржал сосед Кирилла по креслу, потом его поддержали остальные и целую минуту ржали все, кто слышал историю военного.

      – Ладно, смех смехом, но я серьезно предупреждаю, из самолета ни ногой. Обстановка слишком взрывоопасная. У вас теперь есть чем заняться, посвящайте этому все свое время.

      – Когда же вылет?

      – Не знаю. Готовьтесь пробыть здесь не меньше суток. Могут понадобиться еще пробы, или у нашего начальства возникнут еще какие-нибудь трудновыполнимые пожелания. В общем, творите, а за вашу безопасность будут отвечать другие.

      Персонал самолета разнес на подносах почти домашнюю еду. Все проголодались, и в полном молчании поглощали еду. Карл забрался в переноску, там видимо ему было уютнее и пахло домом, и снова захрапел. Маша села рядом с Кириллом, под предлогом быть поближе к очаровательному мопсу. Разговор как-то не клеился. Кирилл был поглощен мыслями о предстоящем деле, больше, чем мыслями о Маше. Девушка это поняла, и не стала настаивать.

      Один миллилитр океанической воды, взятый в тропическом поясе, содержит десятки тысяч микроорганизмов. В основном это фотосинтезирующие автотрофы. Каждый вид одноклеточной водоросли или бактерии давно известен, но обнаружить среди этого сонмища что-то новое, на самом деле сложно.

      Кирилл рассматривал образцы в электронный микроскоп, делал снимки каждого микроорганизма и отправлял их на сличение в базу. Тем же занимались и остальные микробиологи. Физики изучали свои свойства. Химики же, помещали образцы в разные среды и разные температуры.

      Электронная база знала всех микроорганизмов в лицо. Она с флегматичным спокойствием присылала подписи к каждому снимку. Кириллу закралось подозрение, что виной может быть и не микроорганизм. Предположение Маши о том, что изменение свойств воды может быть вызвано каким-нибудь химическим коллагеном, выглядело убедительно.

      Время до полуночи пролетело незаметно. У микробиологов так никакой зацепки и не появилось. У химиков и физиков, напротив, были готовы сенсации. Физики объявили, что при температурах воды от плюс десяти градусов Цельсия и ниже, вода не приобретает свойства неньютоновской жидкости, проще говоря, остается той самой жидкой водой. О низкой психрофильности (приспособленности к низким температурам) предполагаемых микроорганизмов было сообщено на самый верх.

      У химиков были такие результаты: в качестве эталона была взята подсоленная до уровня концентрации