Книга Семи Дорог. Дмитрий Емец

и погас. Не удержавшись на ногах, Меф завалился на усатого. Дернулся, сбросил рюкзак, вскочил. Резинка, сдерживающая волосы, зацепилась за что-то и лопнула. Волосы разметались по плечам.

      – Ты что, с ума сошел? – крикнул он.

      Глаза Мефа жадно пили темноту, привыкая к ней. Рука нашарила катар. Мало ли как сложится. Наемные убийцы не всегда бывают огромного роста.

      Несколько секунд спустя свет вспыхнул вновь. Мефодий обнаружил, что в кабине никого нет. Крошечный задира с помидорными щеками исчез. Рюкзак валялся на полу, все его содержимое было раскидано по лифту. Меф спрятал катар и стал ползать по полу, торопливо и без разбора забрасывая вещи обратно. Он еще не закончил, когда лифт добрался до двадцать первого этажа и, отдуваясь, раздвинул двери. Отыскав на полу порванную резинку, Меф кое-как связал ее, после чего с усилием заправил под нее тяжелые волосы. Посмотрев на себя в зеркало и убедившись, что хотя бы внешне он походит на приличного человека, Буслаев вышел на площадку и позвонил.

      – Войдите! – громко сказали ему из коридора.

      Меф потянул ручку.

      Открывший ему академик вполне вписывался в известную схему Мефа, что истинный талант в науке никогда не выглядит таковым. Он был маленьким, кособоким, с серебряными зубами и прыгал по коридору боком, как воробей. На макушке торчал забавный хохолок.

      – Как ваша фамилия? – строго спросил он у студента.

      – Буслаев, – сказал Мефодий, хотя они виделись уже раза четыре и однажды даже вместе пили чай.

      – А-а, да-да! Где нужно подписать?

      Мефодий, не глядя, сунул руку в рюкзак и протянул листок. Академик некоторое время, шевеля бровями, скользил по строчкам.

      – Это точно ваша тема? Довольно оригинальная, – сказал он с некоторым сомнением.

      – Мне тоже не особо. Но какую утвердили! – энергично ответил Меф.

      Академик вздохнул, подумал немного и подписал. Потом допрыгал к окну и глянул в запыленное стекло.

      – На улице как? Тепло?

      – Тепло, – признал Меф.

      – Аллея-то наша желтая?

      – Желтая.

      Академик вздохнул.

      – Высоко живу. Над жизнью. Осени не видно. Как, вы сказали, ваша фамилия?

      – Буслаев!

      – Ну, успехов вам, господин Буслаев! Заходите, если буду нужен! А интересы свои в выборе тем вы все же защищайте!

      Только в лифте Меф удосужился взглянуть на бумагу, которую подписал академик. К его удивлению, это была совсем не та принтерная страница, которую ему дали на кафедре. В руках он держал мятый, желтоватый лист, причем даже не один, а несколько. Между собой они были скреплены ржавой скрепкой. Подпись профессора сиротливо ютилась внизу первой страницы.

      Так вот почему он скромно спрашивал: «Ваша ли эта тема?» Меф расхохотался, оценив деликатность маститого ученого. Он уже хотел вернуться и даже попытался остановить лифт, но скользнул взглядом по тексту и палец его замер, так и не коснувшись кнопки «стоп».

      Меф узнал твердые решительные