Господин Посредник. Алексей Бессонов

значили не слишком-то много. А для меня? Мне было больно, когда вокруг меня умирали люди, которых я почти не знал. Я не смог убить Уту – тогда, в сыром подземелье старого монастыря, – смогу ли я убивать ради целей уже мертвого человека?.. Я…

      В дверь номера сильно стукнули, и я мгновенно вскочил, отыскивая глазами пояс с пистолетами. Как всегда, он висел на спинке ближайшего к постели стула: я вылетел из-под одеяла, подхватил из левой кобуры десятизарядный «Вулкан», сбросил задрожавшим пальцем собачку предохранителя и пробрался в гостиную. Стук тем временем повторился.

      – Кто там? – спросил я, становясь сбоку от двери.

      – Я, я! – раздраженно зашипел голос Энгарда Дерица. – Ты что, захотел, чтобы я перебудил весь этаж? Я думал, ты ждешь меня!

      – Да, но не в такое же время? – Я отодвинул задвижку замка и впустил своего приятеля в номер.

      – А в какое? Давай одевайся… сам ведь говорил, что не хочешь привлекать лишнего внимания.

      Судя по его виду, он не спал всю ночь: под глазами у Энгарда виднелись синие тени, а вокруг рта появились не по годам ранние складки. От юного князя здорово разило вином, но пьяным он уже не был, очевидно, он пил довольно давно.

      – Рому хочешь? – спросил я, одеваясь. – У меня еще из Альдоваара осталось.

      – Рому? – Энгард скривился и страдальчески фыркнул. – Красного у тебя больше нет?

      – По-моему, я не все выхлебал… посмотри там, на столе.

      – Уже вижу… Шевелись же, Мат! Ты и в море так собираешься?

      – Я уже готов. Но учти, у меня нет лошади.

      – Зато у меня есть экипаж. Не дурак же я, в конце концов…

      Энгард схватил одну из моих сумок, обнаруженный на столе кувшинчик вина, и мы вышли в коридор. Ключ я бросил на стойку спящего распорядителя и разбудил его звоном серебряной монетки.

      – Господин съезжает? – просипел он мне в спину.

      На улице нас ждала большая карета, мокро блестевшая под дождем свежим серым лаком.

      – Поехали, Боло, – негромко сказал Энгард, закрывая за собой тяжелую дверцу. Кучер щелкнул бичом, четверка разномастных лошадей резво взяла с места, и обрезиненные колеса экипажа покатились по неровной брусчатке мостовой. Энгард поправил плотные шторы на дверях, морщась, приложил к губам кувшинчик с вином и откинулся на кожаную спинку дивана.

      – Сегодня ночью меня вывели на след, – внезапно произнес он.

      – Ты имеешь в виду тех ублюдков, которые наказали твоего простодушного князя? – понял я.

      Он молча покачал головой.

      – Представляешь, они, кажется, из Ханонго. Святые и грешники – из Ханонго!

      – Что тебя в этом удивляет?

      В глазах Дерица появилось такое изумление, словно у меня вдруг выросли рога. Он облизнулся, снова приложился к вину и вдруг расхохотался.

      – Знаток! – заметил он сквозь смех. – Нелегко тебе тут придется. Мы воюем с Ханонго уже двести с лишним лет. То есть не то что бы воюем, но делаем вид – топим их корабли, которые заплывают в наши воды, держим на границе целые форты