Монстры всегда возвращаются!. Лизи Харрисон

на подколку. Он и так опаздывал на тренировку. – Я знаю, что тебя не видно на фотках, но я подумал – вдруг тебе все-таки приятно будет ее получить? Можешь смотреть на нее во время полнолуния, когда меня не будет рядом…

      В ветвях кленов за спиной весело чирикали птицы. Ляля прижалась щекой к груди Клода, прислушиваясь, как колотится его сердце.

      – Упырственно!

      Клод покрутил головой, словно разминая шею, и буркнул:

      – Я с тобой просто зверею от счастья!

      Ляля прижала к груди фотографию, а потом и самого Клода. Он ухмыльнулся и взял ее за подбородок, как раз когда из ее джипа загремела песня Рианны. Но Ляля все равно его поцеловала. Ей наконец-то сделалось тепло.

      Би-ип! Би-ип!

      – Поехали, а? – крикнула Клодин, высунув голову в окно.

      – Сидеть! – скомандовала Ляля.

      Клод открыл багажник своей машины, бросил туда школьный рюкзак и достал черную спортивную сумку «Adidas».

      – Да ладно. Все равно мне на тренировку.

      Ляля с улыбкой кивнула. Он поспешно поцеловал ее на прощание и рванул в сторону стадиона.

      – Ну что, кто готов оттянуться «On the Floor»? – спросила Ляля, запрыгивая на водительское сиденье и врубая Дженнифер Лопес.

      – Ур-ра-а! – раздалось из открытых окон машины.

      – Клод сделался гораздо приятнее с тех пор, как вы с ним встречаетесь, – заметила Клодин.

      Ляля просияла.

      – Да? Почему?

      – Потому что его теперь никогда нет дома! – ухмыльнулась ее подружка.

      С заднего сиденья донесся дружный хохот. Из кондиционера несло холодом, и все же Ляле было тепло-тепло, как в кашемировой шали.

      Стоило свернуть на Рэдклиф-вэй, как в Лялином айфоне сработала еженедельная напоминалка.

      – Держись! – крикнула она и вдавила педаль. Клодин впечаталась в сиденье Клео, Лагги упала на центральную консоль, зеленые ноги Фрэнки взлетели вверх, нечаянно продемонстрировав девочкам ее полосатые мальчишеские трусики.

      Джип, взвизгнув тормозами, остановился под раскидистыми кленами напротив Лялиного дома. Ляля выскочила из машины и кинулась ко входу в викторианский особняк, не трудясь объяснять, куда она так торопится. Была среда, без четверти четыре, и в телефоне сработала напоминалка. Ее подруги отлично знали, куда она спешит.

      В коридоре, с его обитыми бархатом стенами и черными мраморными полами, с редкими озерцами тусклого света, всем гостям требовалось время, чтобы начать что-то видеть. Но Лялины глаза мгновенно приспособились к скудному освещению. На пороге ее встретил аромат дров, пылающих в камине.

      Она услышала приближающийся мелкий цокот – словно мышка бежит на каблучках – и пронзительный писк: «И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и!»

      – Дивный Граф! – проворковала Ляля, подставляя руку как насест. Летучий мыш размером с кулак взмахнул крыльями и вцепился когтями в ее браслеты. Розовый бантик, который Ляля повязала Графу на шею утром, все еще был на нем. Но золотую пыльцу, которой она посыпала ему крылышки, он ухитрился счистить. Мальчишки неисправимы!

      – Я знаю,