Шесть миров Бенджамина Брайана. Роман Бобров

ответил Бенджамин.

      – 

      А ты помнишь, кто привел тебя в этот салон? – спросил старик.

      – 

      Как вы умудрились так повредить ногу? – спросил врач.

      – 

      Не помню, – ответил Бенджамин.

      – 

      Это был мотылек. Ты пошел за ним, а он словно играл с тобой. Манил тебя, – напомнил старик.

      – 

      Бенджамин, мне казалось, что вы полезли за какой-то бабочкой, – попытался уточнить сэр Хайди-младший.

      – 

      Да. Вспомнил. Точно! Это был мотылек, – подтвердил Бенджамин.

      – 

      Этот мотылек и есть твой поводырь в мире спиритизма, – сказал старик.

      – 

      Но кто вы?! Откуда вы это знаете? Я никому об этом не рассказывал, – пролепетал изумленный Зант.

      – 

      Я и есть этот мотылек, – спокойно произнес старик, по-прежнему глядя куда-то вдаль.

      Онемевший Зант, не моргая, смотрел на старика.

      – 

      Меня зовут Аолу.

      Зант застыл словно статуя, и пожирал глазами собеседника.

      – 

      А тебе надо научиться различать цвета и буквы,– улыбнувшись, заключил старик и посмотрел на оракула. Глаза Аолу были полны света и доброты.

      Зант моргнул и почувствовал, как слеза скатилась по щеке. Тело заныло, требуя покоя. Оракул запрокинул голову и лег на скамейку, глядя в бесконечно синее небо.

      – 

      Да. Мистер Бенджамин, лежите так, через двадцать минут мы подъедем к госпиталю, – сказал врач и отвернулся, глядя на дорогу.

      – 

      Цвета и буквы… что все это значит? – спросил он, подняв голову. Но старика уже не было.

      – 

      Что со мной? – спросил Зант сам себя.

      Странное дело, но в мечтах Бенджамина всегда появлялся некто свыше, безмерно мудрый, как третье лицо, участвующее в его размышлениях. Он никак не мог объяснить это, просто мчался в своих мыслях куда-то вдаль, ведомый лишь фантазией. Недалеко от павильона с гигантским махаоном на крыше играли дети.

      – 

      Это мой меч! – кричал один, вцепившись в прут от ветки клена.

      – 

      Нет, мой! Я первый его взял! – кричал второй.

      – 

      Ну и что. Ты его уронил, значит, теперь он мой! – не унимался первый.

      – 

      Неправда! Он случайно упал! – подхватывал тут же второй.

      – 

      Ну-ка, хватит! Отдайте мне сейчас же. Раз вы ссоритесь, значит не получит никто! – вмешалась подошедшая мать, отнимая несчастный предмет раздора.

      "Вот так и мы", – подумал Зант, – "часто, ссорясь и заигрываясь, терпим лишения. И притом так и не понимаем, почему это произошло."

      – 

      Бенджамин! Вы можете облокотиться на меня? Мы приехали? – спросил подошедший врач. За стеклом огромный госпиталь горел окнами холодного белого света.

      – 

      Да, конечно! – ответил он и поднялся. Нога ныла и пульсировала.

      После некоторых бумажных формальностей его поместили