Острова. Алекс Орлов

с пометками имеют едва ли полторы сотни.

      – А вы, Стентон, еще тот фрукт, – заметил майор.

      – В досье и об этом написано, сэр.

      – Ладно, дело не в этом. Что вам удалось выведать у лейтенанта Ренатто?

      – Он боится, что его спишут, – вмешался Хирш, чтобы Джек не наговорил лишнего.

      – И все?

      – Не все, – сказал Шойбле, кладя локти на стол. – Он сообщил нам, сэр, что в летной столовой вместо тостов дают икру, я даже подозреваю, что черную.

      – Это не тайна. Им это положено по тарифу снабжения. А больше вам сообщить нечего?

      – Нечего, майор Браун, – сказал Джек все так же неприветливо.

      – А откуда, позвольте узнать, мистер Стентон, вы узнали мое имя?

      – А вам не приходило в голову, сэр, что когда вы читаете чье-то досье, кто-то читает ваше?

      – Ага, – неопределенно произнес майор, поднимаясь. – Ну ладно, сейчас я уйду, но наш разговор не окончен.

      И майор вышел из столовой, а Хирш промокнул салфеткой лоб и сказал:

      – Ты всех нас подставляешь, Джек. Откуда ты узнал, кто он и как его зовут?

      – Ну, ты же видел, какая у него самодовольная физиономия. И ботинки не от летной формы, а от той, в которой он ходил прежде, – растоптанные, удобные. Из-под штанины торчит тоненькая бирочка от химчистки – «Браун».

      – Я тоже заметил, – обронил Шойбле, забирая свой нетронутый тост.

      – Но он-то подумал… Страшно даже подумать, что он подумал, Джек!

      – Ничего он нам не сделает, Тедди. Пока мы здесь, мы всем нужны, а Брауна мы крепко напугали, он теперь будет думать, что мы какие-нибудь параллельные агенты СГБ.

      – Агенты СГБ столько не жрут, – заметил Хирш в адрес Шойбле, который торопливо дожевывал тост.

      – Откуда ты знаешь? – возразил тот.

      – Я пойду, – сказал Джек, поднимаясь.

      – Подожди, сейчас чаек принесут! – сказал Шойбле. – Настоящий листовой, никакого порошка!

      – За какие такие заслуги? – спросил Хирш.

      – За двадцать ливров на весь рейс.

      26

      Поскольку большинство солдат все еще находились в столовых, в коридорах было относительно тихо. То там, то тут пробегал кто-то из опаздывающих к завтраку, и снова воцарялась тишина.

      Последнее время Джеку нравилось бывать в одиночестве, скученность его угнетала. Десять тысяч человек в плотной застройке десантного корабля – это не шутки. И не важно, что они были распределены по жилым зонам, Джек ощущал присутствие всей этой людской массы, как будто они отбирали у него воздух.

      Он часто отправлялся в столовую раньше всех, чтобы пройтись по опустевшим коридорам, не слушая бесконечной болтовни Шойбле.

      Хирш – тот понимал подобные моменты, а Шойбле постоянно навязывался в провожатые, говорил – подожди нас, сейчас доедим и пойдем вместе.

      Шойбле не понимал.

      Решив посетить туалет, Джек сразу нацелился на серебристую дверь в конце яруса, но неожиданно с одного из кубриков вышел совершенно незнакомый ему человек, одетый в светло-серый обтягивающий комбинезон.

      «Как