Неисповедимы пути. Роман. Юрий Теплов

верхним уголком. Протянула Ивану.

      С фотографии глядел чернокудрый молодец, в белой рубашке, подпоясанной тонким ремешком.

      – Фамилия у тебя тогда была Потерушина-Сверяба?

      – Была, Ваня.

      – Почему же ты ее сменила?

      – Нельзя иначе было. Да и поверила я, что он – враг.

      – Как же поверила-то? У него же орден за финскую войну был!

      – Я беременна тобой была, Ваня. Секретарь райкома вызвал меня и сказал: «Пиши заявление, что отрекаешься».

      – И ты написала?

      – Уж не осуждаешь ли ты меня, сын?

      Иван осуждал, но вслух этого не сказал.

      Мать достала из сундука большой конверт. Извлекла из него наклеенную на картон фотографию человека с могучим лбом и бородой по грудь.

      – Это князь Кропоткин, – сказала.

      – Вижу, что не Карл Маркс, – буркнул Иван.

      – Твой дед твоему отцу завещал. Как семейную реликвию.

      – Он что, князь-то, родственник нам что ли?

      – Нет. Твой прадед был у него проводником в забайкальской экспедиции…

      Из тонкой багетной рамки в квартире Железнова глядел на комнатный мир мыслитель. Точно такой же портрет лежал в сундуке у матери…

      Со сковородкой в комнату вошел Железнов, глянул на стоявшего перед портретом Ивана.

      – Знакомая личность?

      – Знакомая.

      Письменный стол быстренько превратился в гостевальный.

      – С какого боку, если не секр-рет, вы интересуетесь Петром Алексеевичем Кропоткиным? – спросил Железнов, когда выпили по первой.

      – Прадед мой был с ним в экспедиции.

      – Очень даже интересно! В первой, второй?

      Откуда было знать Ивану, в первой или второй?.. Единственное, что он когда-то вычитал, так это то, что Кропоткин-анархист. Почувствовал невольную вину за свое незнание, он вдруг рассказал незнакомому человеку то, что не пожелал открыть даже жене, когда она любопытствовала насчет его родителей. Капитан Железнов слушал Ивана, не перебивая. А когда тот кончил свою нежданную исповедь, произнес:

      – Вины матери тут нет. Жизнь виновата. Документ о р-реабилитации вам прислали?

      – Степан Герасимович выхлопотал.

      – А орден?

      – Пропал.

      – Носит какой-нибудь мер-рзавец… Ну, а что касается князя…

      Он снял со стеллажа три тонкие книжицы. В одной описывалась Сунгарийская экспедиция Кропоткина, в другой – Витимская. Третья представляла собой его доклад русскому географическому обществу.

      – Не зачитайте, – предостерег. – Не выношу пир-ратов книжных полок.

      Трофейная бутылка пригодилась. Она и разговору придавала настрой. Железнов поинтересовался:

      – Где сейчас трудитесь?

      – На стройке. Механиком землеройной техники.

      – Серьезная специальность! А мы без толкового механика загибаемся.

      – Я – толковый, – без лишней скромности сказал Иван.

      – Так давайте к нам! Механик в батальоне механизации – самый уважаемый человек. У комбата