Белый лев. Илья Сергеевич Илюшин

не знал, что на часах было всего пять утра. Немного погодя, его сморил сон. Он снова стоял на носу плывущего по морю корабля, только вместо Вики рядом с ним был Витька. Он широко улыбался и показывал рукой на летающих вокруг чаек.

      – Ааааа! – чей-то истошный вопль прервал этот чудесный сон.

      Петька открыл глаза и понял, что орёт он сам. В его попе торчала стальная игла, а боль была такой адской, что он готов был взлететь к потолку.

      – Больно, тётя! Ай, как больно!

      – Потерпи, золотко, – успокаивала медсестра. – Это больной укольчик. Ну вот и всё. Держи ватку.

      Петька отдышался и поймал себя на мысли, что вчера мысленно ругал Ксению за то, что она делает ему больные уколы. На самом деле, по сравнению с уколами этой тети, уколы Ксении были комариными укусами!

      Немного погодя Петьке поставили капельницу. А затем позвали на завтрак. Но Петька на завтрак не пошёл. Дело было не шуточное: он не знал, как себя вести с Викой. Он боялся испортить впечатление, которое произвел на неё вчера. Петька так сильно из-за этого переживал, что обгрыз все ногти на правой руке. В итоге, он окончательно решил, что на завтрак сегодня не пойдёт. Осторожно заглянув в свою бывшую палату и убедившись, что крикучей тёти там нет, Петька привычным манером вылез в окно на улицу и принялся изучать окрестности: к возвращению Витьки он решил во что бы то ни стало отыскать гудрон для производства рома. "Вот этот "старый пират" обрадуется!" – думал Петька.

      Небо было затянуто сплошными серыми облаками, дул прохладный ветерок, низко, почти над самой головой, с писком пролетали стрижи. Эти стрижи-то все и испортили. Начисто забыв про гудрон, Петька устроил за ними самую настоящую охоту. Он подпрыгивал, пытаясь ухватить кого-нибудь из них за хвост, бросался в них камнями. А ведь, правда, будет здорово, если он заявится на обед с настоящим живым стрижом в руке! Вика точно будет в восторге!

      Но стрижи не хотели ловиться ни в какую, и вскоре Петька забросил эту забаву. Бесцельно бродя по окрестностям, он вдруг оказался посреди большого яблоневого сада. Сад рос недалеко от больницы и был посажен с единственной целью, чтобы больные гуляли по нему и радовались. Но Петька об этом не знал и воображал, что он оказался в дремучем лесу, полным диких зверей. Гусеницы, которых он сдергивал с веток, шли у него за зубастых волков, зелёные майские жуки были назначены свирепыми бизонами, а земляные червяки исполняли роль удавов и змей. Петька ловил эту живность, ставил друг напротив друга и устраивал между ними бои. Но волки почему-то не хотели нападать на бизонов и стремительно уползали прочь, а удавы не хотели заглатывать с потрохами волков.

      – Эх вы, – сокрушался Петька. – Какие же вы после этого дикие звери?

      Распустив по домам всех пойманных "зверей", и прихватив с собой только большого майского жука, Петька забрался на одну из яблонь и представил, что он пират, сидящий на мачте потрепанного морскими ветрами брига. Прямо на мачту ему подавали ром из гудрона, а он, не спеша, пил его, смакуя каждый глоток и всматриваясь в горизонт. Скоро ли земля, на которую он