Напряжение между нами. Кэнди Аллен

в школе. Надел кофту, так как на улице было прохладно, несмотря на солнце. Завершающим атрибутом были кроссовки фирмы «Gucci».

      Я спустился со второго этажа на первый, прошел лабиринт из коридоров, который знал, как свои пять пальцев, и вышел на кухню. Там меня уже ждала моя мачеха, которая раздавала указания горничным.

      – Лесс, приберёшься в зале, Кора – вычистишь каждый сантиметр на заднем дворе, Эми – украсишь дом.

      Я незаметно сел за стол. Он был рассчитан персон на двадцать, не меньше. Мне принесли панкейки и апельсиновый сок, также фруктовое ассорти.

      – Мистер Блэк, вам что-нибудь ещё принести?

      Вопрос Лив – она мне всегда готовит завтрак – заставил Шарлотту обернуться и посмотреть на меня.

      – Дилан, ты проснулся. Отлично! У нас сегодня праздник – годовщина нашей с отцом свадьбы. Приедет вся семья, поэтому будь дома к шести.

      Я знал, какой это праздник. День, когда моя жизнь стала адом. Моя ненависть к этой дате переходила все границы.

      – Но…

      – Никаких но!

      Когда она так говорила, спор становился бессмысленен. В это время на её лице горело такое негодование, что одна вена на лбу вздувалась, а это не сулило ничего хорошего. Этого эффекта я и добивался. Наши разговоры всегда заканчивались ссорами. Это уже стало утренней рутиной.

      Я тяжело выдохнул и сказал:

      – Слушай, Шарлотта, я не хочу с тобой ругаться, но ты мне не мать, поэтому приказывать мне не имеешь права! Сегодня вечеринка, и я пойду туда.

      Я стукнул по столу рукой. Моя мачеха сморщилась. Я был сыт по горло её показной заботой. Мне и шага ступить нельзя без одобрения родителей. Дилан, не делай то! Дилан, не делай это! Надоело!

      На звук прибежал папа.

      – Дилан, что ты тут устроил?!

      Он как всегда снисходительно стоял и смотрел на меня. Чёрный строгий пиджак лишь усугублял ситуацию вместе со сжатыми в струнку губами и гневными глазами.

      – Дорогой, погляди, что твой сын со мной сделал!

      Она показала пальцами на свою вздувшуюся вену на белоснежной коже.

      – У меня такими темпами морщин будет больше, чем волн в шторм близ Карибских островов!

      Папа, который мне всегда был родным, постепенно стал отдаляться от меня. Он считал, что кругленькие суммы на моих счетах сглаживают всю ситуацию, но это не так. У меня больше не было поддержки. Сейчас он стоял, обнимал Шарлотту, гладил её по смоляным волосам. Я же стоял в десятке футов от него, опёршись обеими руками на стол. Во мне было огромное негодование, но злость, горевшая в глазах отца, заставляла меня усмириться.

      – Ничего. Сейчас ты успокоишься, пройдёшься по магазинам, и тогда всё станет в порядке, – повернув голову к Шарлотте, произнёс он нежным голосом.

      – Хорошо, спасибо, Бэнни.

      И Шарлотта поспешно удалилась в свою комнату. Дальше мне предстоял нелёгкий разговор с отцом.

      – Дилан, прошу, будь помягче с ней.

      Отец подошел ко мне и посмотрел более-менее счастливыми глазами. Прошло пять лет со смерти моей мамы. Отец смог оправиться только два года назад, повстречав Шарлотту.