Бесприютные сказки. Лилит Мазикина

её лежали, теряя дыхание, белый и чёрный,

      Католик и иудей, жулик и честный, учёный и неучёный.

      А к малым она входила кротко, целуя на ручках неслышно венки.

      И лик её был безмятежен, в кои-то веки.

16.03.2020

      Милая

      Милая, пишет мама, как ты сама, как дети?

      Помни, никто на свете

      не выспится за тебя.

      Так что ленись почаще, знаешь, я так жалею —

      сколько не прочитала

      прежде с тобою книг…

      Милая, пишет мама, нынче погода – чудо.

      Могла бы, послала отсюда

      баночку угощать.

      Жаль, что у вас пока что майский то снег, то ливень.

      Но солнце однажды будет.

      Не пропусти его.

      Милая, пишет мама. Во сне непонятны строки.

      Почерк, лихой и тонкий,

      выучен наизусть.

      Буквы – абракадабра. Но я прочитаю как надо.

      Напутаю, может, в деталях.

      Но главное там – любовь.

08.05.2017

      За миг до

      Если поэзией полон воздух, не миновать беды:

      в мирное время не падают звёзды – под них не настреляно дыр,

      в крепкую лодку вода не сочится, кровь не теряют без ран.

      Если к поэту развёрнуты лица, значит, уже – дыра.

      В тихие годы сердцу хватает милых в открытках строк,

      слов суховатых и грозных стайка – школьный на завтра урок;

      в тихие годы оттенки тонки, мерен в запястьях пульс,

      утром зарницы всегда на востоке – и пусть так и будет! Пусть! —

      плакать о сбитой случайно птице, радоваться пути,

      на опозданья всерьёз сердиться, над маминым страхом шутить,

      легко находить друзей, порою – ссориться навсегда.

      Но если стихи разгоняют кровь – поздно, идёт беда,

      и сердце всё поняло прежде мозга, и пульс поменяло на бой:

      за миг до того, как сорвались звёзды,

      как рукотворные грянули грозы,

      и первые раны раскрылись розами —

      поэзия стала собой.

2015

      От песни цыганской

      От песни цыганской

      воздух рябило, будто волну.

      Время сложилось,

      рухнуло в собственную глубину.

      И пели цыгане —

      сразу, везде, всегда и теперь,

      о долгих дорогах

      с развилками встреч или потерь.

      Пели в пещерах,

      в лачугах из глины и круге шатров,

      стенах кирпичных,

      в свете неверном алых костров.

      Пели под пулями.

      Пели под мухой и под предлогом.

      Чтобы забыть,

      что сами поют и услышать в пении Бога.

      Чтобы поверить,

      что песни может услышать Бог,

      и вытрет им слёзы,

      и каждого пожалеет чуток,

      и горя не станет,

      и беды все будут наперечёт.

      …Бог заплакал,

      и было на сердце ему горячо.

8 апреля 2019

      Снег

      На первый день весны у нас выпал снег.

      На сто