.

(это я от зависти) товарищем. Из них мне запомнились: упражнение «напои кобылу» (стоя на руках, выпить воду из чашечки), «северный прыжок в высоту» (достать в прыжке ногами подвешенное крыло утки) и «бег горностая» – в горизонтальном положении, не касаясь коленями земли, и хлопая в ладоши, передвигаться вперед.

      Специального оборудования не требует.

      Дедушка Таратай

      Таттинский улус, по-старому район, в советские времена считался националистическим, поэтому выпускникам школ не давали поступать в вузы. Были ли секретные циркуляры или нет, не известно, но в вузы не брали. Документы принимали, а детей нет. Целый район оказался с «пятым пунктом».

      Или на верхнем ярусе, если использовать традиционные якутские представления о мироздании: нижний мир (преисподняя), срединный и верхний мир с девятью ярусами, на последнем – «Белый Ар, господин, восседающий на престоле из белоснежных облаков». Чтобы поступить в вуз из Татты, надо было добраться до самых верхних ярусов, быть на несколько голов выше других. И это до сих пор сидит в сознании людей, тревожное отношение, боязнь. Поэтому в школах с особой гордостью говорят: «Наши дети поступают»…

      А Татта для Якутии все равно, что для России Ясная Поляна или Пушкинские горы – колыбель национальной культуры. Перед въездом в улус сидит в характерной позе – заложив ногу на ногу и обхватив руками колени – давит на мочевой пузырь для особенного звучания голоса – сказитель- олонхосут. Из Татты вышли все основоположники якутской литературы, первые писатели, художники, учителя. Ландшафт особенный. Кругом тайга, а здесь термокарстовая впадина, оттаявшая в вечной мерзлоте проталина – по-якутски «алас».

      Микро-вселенная, вызывающая библейские ассоциации.

      Чаша озера, луга, покосы. Желтый, изредка сиреневый подснежник Севера, дикий лук, табуны диких кобылиц – все дикое. Уголок райской жизни, благодатного лета, что бывает тут пару месяцев в году. Северней пространство сужается, и аласов нет – сплошная тайга. За рекой, в Томпонском улусе, руководитель кружка юных туристов Иван Игошин и дети нашли стоянки сорока сталинских лагерей.

      Знаков таких, из того времени, немало. Едешь по магаданской трассе и видишь какие-то блиндажи вдоль дороги. Кабельная телефонная связь между Магаданом и Москвой, прямая, еще со сталинских времен. Говорят, что в отличие от местной, она и сейчас исправно работает, временами появляются связисты, проверяют узлы, обрывы, прозванивают.

      В Татте не было лагерей и лесоповала, поэтому сохранилось священное Дерево жизни Аал Лууп Мас, коновязь, орнамент, сухие лиственницы, которые чем более причудливы, тем считаются ценнее, никто не срубает. Стоят сухие деревья то там, то тут вместо дорожных знаков. Что они означают? Знак смерти среди жизни? Причудливость – в смысле человеческой личности? Мощные родовые корни на могилах? «Вот еще стоит, тоже его не трогают, хотя вроде бы ландшафт портит», – показывает мне Бугаев.

      Огромный Ленин на площади