Поцелуй герцога. Элоиза Джеймс

обе на мгновение замолчали, пытаясь мысленно вообразить юношеские увлечения Руперта.

      – Трудно представить, правда? – наконец произнесла Оливия. – Руперт, развлекающийся в постели.

      – Ты и не должна этого представлять, – слабо возразила Джорджиана.

      – Прибереги свою утомительную добродетельность для тех, кому она интересна, – спокойно посоветовала Оливия. – Думаешь, Руперт знает, как этим занимаются?

      – Возможно, он надеется, что, вернувшись из Франции, будет на дюйм или два выше.

      – Поверь, мне часто снятся кошмары, как мы идем к алтарю в соборе Святого Павла. – Оливия поежилась. – Мать заставит меня надеть свадебное платье, украшенное пышными оборками из тюля, так что я буду вдвое выше и толще своего жениха. Рядом с Рупертом будет семенить его нелепая маленькая собачка, и все обязательно заметят, что даже у нее талия тоньше, чем у меня.

      – Я займусь мамой, когда дело дойдет до твоего платья, – пообещала Джорджиана. – Но нам лучше поговорить о твоем завтрашнем соблазнении.

      – Осторожнее, Джорджи! Ты говоришь языком этого пагубного «Зеркала», даже когда мы наедине.

      – Завтрашний день будет для тебя испытанием, как уборка авгиевых конюшен для Геркулеса.

      – Я бы предпочла убирать навоз в конюшне, чем соблазнять мужчину, который на голову ниже меня и весит не больше пушинки чертополоха.

      – Предложи ему выпить. Помнишь, как няня Ладдл боялась мужчин, которые пьют? Она называла их яростными сатирами.

      – Руперт – яростный сатир, – задумчиво произнесла Оливия. – Я так и вижу, как он скачет по лесу на маленьких резвых копытцах.

      – С копытцами он будет выглядеть необычно. Особенно если у него будет еще и бородка. У сатиров она всегда есть.

      – С этим у Руперта проблемы. Сегодня вечером я солгала ему, что поражена его попытками отрастить усы. А разве у сатиров нет маленьких рожек?

      – Да, и еще хвосты.

      – Хвост может придать Руперту дьявольский вид, как тем повесам, которые, по слухам, переспали с половиной женщин из высшего общества. Возможно, завтра вечером я попытаюсь представить его с этими атрибутами.

      – Ты начнешь смеяться, – предупредила Джорджиана. – Нельзя смеяться над мужем в моменты близости. Это может его отпугнуть.

      – Во-первых, он мне не муж. А во-вторых, над Рупертом можно или смеяться, или плакать. Когда мы сегодня танцевали, я спросила, что думает отец о его стремлении добиться славы, и он остановился посреди зала и объявил: «Утка может коснуться крыльями орла, но какая от этого польза!» А потом взмахнул рукой и снес парик леди Танстолл.

      – Я видела, – сказала Джорджиана. – Из угла комнаты мне показалось, будто она устроила ненужную суматоху, это привлекло к ней еще больше внимания.

      – Руперт отдал ей парик и очаровательно произнес, что она совершенно не похожа на лысую, и он бы никогда этого не заметил.

      Джорджиана кивнула.

      – Волнующий момент для нее. Хотя я ничего не поняла насчет утки.

      – И