Поцелуй герцога. Элоиза Джеймс

в своей любимой позе, расставив ноги и заложив руки за спину, словно находился на носу корабля.

      Вообще-то он стал бы неплохим капитаном. Этот нос легко бы учуял ветер, несущий шторм или гниющие товары в трюме.

      – Если тебя это беспокоит, дорогая, Руперт не появится вблизи французского берега, – заявил герцог.

      Оливия кивнула.

      – Рада это слышать.

      – Он отправляется в Португалию.

      – В Португалию? – Она была права, когда думала, что Руперта станут держать подальше от Франции.

      – Французы сражаются неподалеку в Испании. Но Руперт высадится на побережье Португалии и останется там. Он хочет быть рядом с Веллингтоном, но я просто не могу этого позволить.

      Оливия склонила голову.

      Герцог переминался с ноги на ногу, и она впервые увидела неуверенность на его лице.

      – Вот увидишь, Руперт послушный парень. Обычно он спокойно делает все, что ему говорят. Даже научился танцевать. Конечно, не кадриль, зато почти все остальное. Но когда он вобьет себе что-то в голову, то не отступит. И вот в чем проблема: он внушил себе, что не женится, пока не стяжает воинскую славу.

      Оливия и бровью не повела, однако герцог что-то уловил в ее лице.

      – Удивительно, правда? Во всем виноваты учителя, которые вбили ему в голову историю нашей семьи. Первый герцог повел в битву пятьсот человек, и это было величайшее поражение. Но конечно, между нами мы называем ту битву доблестной. По крайней мере так поступали глупцы учителя. Руперт хочет повести в бой солдат и добиться славы.

      Внезапно Оливии стало жаль герцога. Конечно, он не одобрил бы подобного проявления чувств.

      – Возможно, он сумеет поучаствовать в небольшой схватке? – предположила она.

      – Я думал о том же, – вздохнул герцог. – Я приложил немало усилий, но зато он возглавит отряд в сотню человек.

      – И что он будет с ними делать?

      – Поведет в бой. В Португалии, подальше от солдат, которые способны нанести ответный удар.

      – Ясно.

      – Конечно, я переживаю всякий раз, выпуская его из виду.

      Оливия бы тоже переживала, если хотя бы немного любила Руперта. Он был из тех, кто способен на самоубийство. Конечно, в мыслях у него этого не было, но он мог появиться в монастыре кармелитов с украшенной драгоценными камнями табакеркой и бриллиантовой брошью на галстуке. Настоящее самоубийство.

      Герцог постучал тростью о плиты у камина, словно пытался выровнять камни.

      – По правде говоря, опасаюсь, что Руперт не согласится на брак, если я заставлю его пойти к алтарю.

      Оливия снова кивнула.

      Герцог бросил на нее беглый взгляд и снова как следует ударил палкой по камням.

      – Конечно, я мог бы привезти его в церковь, но не удивлюсь, если в самый решающий момент он скажет «нет», даже если в соборе Святого Павла будет полно свидетелей. Он с радостью пояснит всем, почему отказывается произнести клятву, ведь он собирается жениться на тебе, после того как добьется… – Голос герцога ослабел.

      – Воинской