Настька. Не такая, как все. Сергей Лузин

его было крест-накрест обклеено длинными пластырями. Увидев меня, он тут же смылся.

      – А! Пашка дурак и слабак! – сказала мне на это Настя. – Если бы не дядя Гриша, я бы ему еще и не так всыпала!

      – Он не дурак, а подлец, – возразил я. – Девочек ведь нельзя обзывать, нас всех этому еще в садике учили.

      – А я бы даже хотела родиться мальчиком, – призналась вдруг Настя. – Вы хорошие, честные, с вами можно по-настоящему дружить, вы не как девчонки, не цепляетесь к разным мелочам. А если вас обидят, можете и дать сдачи как следует. Все прямо как я мечтала.

      Не помню, тогда ли это было или после, но она вдруг рассказала мне (видимо, по секрету) о том, как задолго до того случая Пашка завел ее в лесную чащу, где никого не было, и, сняв с нее трусики, «полизал ей писю». Много лет спустя я с ужасом вспоминал об этом, тогда же я понял, из-за чего произошла та ссора между ними и, признаться, даже стал завидовать толстяку.

      Вот налетел особенно сильный порыв ветра, а Настя раскачала ветку, на которой мы сидели, с такой силой, что я чуть не наложил в штаны. Но боязнь опозориться перед девчонкой, пусть даже и перед такой, в очередной раз удержала меня от ухода.

      – Интересно, а как наши родители поженились? – вдруг задумчиво спросила она. – Ну то есть, как получилось так, что они дружили-дружили, ну вот как мы с тобой, а потом раз – и уже навсегда вместе? И как вообще потом мы у них появились?

      – Маленькая ты еще, – ответил я (хоть я был старше ее всего на два года, но считал себя уже взрослым, во всяком случае, в таких вопросах уже разбирался). – Когда вырастешь – узнаешь.

      Она засмеялась своим звонким заливистым смехом.

      – А когда я вырасту, я на тебе женюсь, – сказала вдруг она с совершенно серьезным выражением. – А что? Ты хороший, добрый, лучше их всех.

      – Дурочка, – сказал я ей на это. – Девочки не женятся, они замуж выходят.

      Она только улыбнулась в ответ, а, когда я взглянул на реку, внезапно наклонилась ко мне и поцеловала в щеку. Я недоуменно уставился на нее, ведь никто меня раньше еще не целовал. Она же снова засмеялась и отвернулась. Меж тем загремел гром; пора было уходить. Пока я осторожно слезал с ивы, нащупывая ногами ветки, Настя с обезьяньей ловкостью спустилась вниз, хватаясь за ветки одними только руками. К тому времени, как я оказался на земле, она давно уже стояла там, пританцовывая на месте.

      Надо сказать, ее мать сдержала свое обещание и запретила дочке играть в футбол с нами. Ира должна была строго следить за тем, чтобы она не появлялась на поле. Но Настя, как всегда, нашла из этого выход. Придя на поле, она не стала играть, а села в густую траву и оттуда наблюдала за нами. Иногда даже, когда мяч улетал в ее сторону, она подавала его нам, как и раньше. Многие ее звали на поле, но она отказывалась, зная, что Ира ходит неподалеку и не упустит случая рассказать все матери. Солнце уже клонилось к горизонту, и его багровые лучи просвечивали сквозь верхушки сосен того самого леса, где мы недавно гуляли. Несколько раз Ира прибегала на поле, звала сестру домой,