Гранд-Леонард. Александр Сергеевич Палкин

преодолев эти тридцать шагов, разделявшие их, она уткнулась носом ему в грудь.

      – Рамон…

      – Элинор…

      Они стояли так примерно минуту. Потом женщина начала всхлипывать. Рамон, чуть отстранившись, нежно поднял ее подбородок: две слезы змеились по впалым щекам.

      – Ну, что ты, не надо. Все будет…

      – Не будет, – перебила Элинор дрожащим голосом и крепче прижалась к нему. – Это никогда не закончится. Нас не оставят в покое!

      – Не оставят, если мы не уберемся туда, где нас не смогут найти. Тебе же теперь… легче, – смущенно пробормотал Рамон, гладя ее по голове, поправляя волосы.

      Элинор, не глядя на него, кивнула. Конечно, недавняя смерть матери печалила, но, с другой стороны, с ее уходом исчезали оковы. Мать одна в этой семье ее любила и нуждалась в ней, а теперь…

      – Я не видела сына две недели. Он пропадает непонятно где, а когда я пытаюсь с ним поговорить… Я ему не нужна, Рамон, он меня ненавидит. Как давно я его потеряла? Неужели дети уже в раннем возрасте понимают, что мать их не хотела?

      На это нужно было что-то ответить. Непростая тема для обсуждения, учитывая, что своих детей у Рамона никогда не было.

      – А может, это твой муж его настраивал последние годы?

      Она вздохнула, смахнув еще одну слезинку:

      – Он им не занимается. Деньги сует, да, но не занимается, как нормальный отец должен заниматься своим ребенком. Конечно, куда ему! Бабы отнимают все время и силы, – Элинор скривилась, и Рамон подумал, что его собственная жена наверняка кому-то жаловалась на него. Конечно, по другому поводу, но с таким же токсично-ненавидящим выражением лица.

      – Представляешь, мы уже четыре года спим в разных постелях. И самое страшное – оба считаем это нормой. А я на самом деле рада, что всё так происходит. Противно даже сидеть с ним за одним столом. Мразь, сволочь, равнодушное животное!

      – Ну, будет-будет. Понимаю тебя. Я с Магдой тоже сплю раздельно, – Рамон обнял ее еще крепче. – Она так и не простила мне….

      – Плевать на эту дуру! Ей это, может, и было важно, а мне – нет, ты же знаешь. Я – не она. Я ненавижу детей, мой милый.

      – И я. Сколько проблем они нам создали.

      Да, Рамон, и правда, так считал. Сын Элинор сломал ей жизнь своим появлением на свет. А ребенок, которого хотела Магда и которого он не мог подарить ей, сломал жизнь ему. Люди, с которыми они однажды решили связать судьбы, оказались не теми, кем виделись через флёр далекой, будто из прошлой жизни, романтической эйфории.

      – Мне проще. Я не буду колебаться, я брошу ее с большой радостью. А ты? Что ты намерена делать с отцом?

      Элинор до сих пор сомневалась, стоило ли озвучивать решение Рамону. Но почему, собственно, нет? Уж кто, а он должен ее понять. Он имел право знать ее план.

      – Я все устрою. Давно придумала и примирилась с таким вариантом. В следующем месяце меня отправляют как филомену-делегата на ежегодный съезд Ордена. Куда я, по понятным причинам, не собираюсь ехать.

      – Тогда