Не было бы счастья. Алексей Родогор

костерок прямо около стены овина, и с наслаждением подставил ладошки. Огонь благодушно фырчал, из непросушенной древесины пыхали фонтанчики пара, крохотные искорки осыпали окружающее пространство. Лоскуты пахнущего смолой дымка потянулись вверх. Воры уловили знакомый с детства аромат. Вывод напрашивался сам собой: одуревшие селяне решили сжечь их заживо. Попытки пробраться сквозь крохотное окно результата не дали. Точнее дали – нулевой. Поиск лазеек между толстыми брёвнами стен тоже ни к чему не привёл. Осталось одно – прорываться с боем через дверь. Но её умело подпёрли снаружи, что доказало тёмный умысел негуманных селян.

      Первые попытки душегубов выбраться на свободу заставили Ждана насторожиться. В овине происходило что-то странное. Конечно, это могли быть и мыши, но вроде они так шуметь не могут. Надо проверить. Поднимаясь, он наступил на поленце, оно поехало, и Ждан едва не угодил в костёр. Точнее угодил, но заступивший на дежурство бог-хранитель миловал и опалились только лапти, да штанины слегка прихватило.

      Подойдя к двери, Недомыка прислушался. Изнутри раздались какие-то шорохи и шёпот. Безмозглый отрок понял: лошадь с телегой, совершив обманный манёвр, всё-таки пробралась в овин. Но каким образом они туда попали, если дверь до сих пор придавлена двумя поленцами и оглоблями? Ответ нашёлся сразу: пока он разжигал костёр, лошадь сумела отпереть дверь и пробраться с телегой внутрь. А поскольку у скотины копыта длинные, она, высунувшись из окошка, в котором даже воробей застрянет, смогла достать до двери и снова её подпереть.

      – Но зачем она это сделала? – задал он себе вопрос.

      Ответ выскочил из глубины подсознания как прыщ на лице подростка: воры сообразили, что если дверь оставить открытой, то кто-нибудь это заметит и тогда им несдобровать. Поэтому злодеи подпёрли её снаружи, создав видимость запертости овина, а сами спокойно расхищают деревенское имущество.

      – Наверное, много уже унесли, – подумал Недомыка. – Надо позвать людей, но сначала забью окно.

      Он смело бросился на амбразуру с несколькими полешками наперевес, и постарался так, что теперь их можно выколупнуть лишь разобрав овин. Теперь надо привести поселян. Эх, как же его теперь отблагодарят! Он метнулся в село.

      Воры заметили, что некто забил окно, тем самым отрезав путь к отступлению, и даже от возможности глотнуть свежего воздуху. Клаустрофобия дело неприятное, особенно когда тебя хотят спалить заживо. Ни один человек ни до, ни после не долбился с таким остервенением о стены и дверь. Душегубы даже попытались взлететь, чтобы пробраться через крышу. Эти действия только усугубили ситуацию: когда Ждан зацепил костёр лаптями, с десяток угольков упали аккурат под нижний венец. Лето выдалось жарким, а осень сухой. Нет, может всё и обошлось бы, но воры заразились неудачливостью. Предпринятые шаги по освобождению себя любимых привели к тому, что мох, проложенный между брёвнами, выпал прямо на угольки. Не прошло и секунды, как вспыхнуло пламя. Опять же может всё