Новый день. Акулина

взяли…

      Лицо Халиба окаменело от злобы, но и лицо Доминика, казалось, застыло тоже…

      – Не может быть! – тут же воскликнул Тураб. – Мальчишка, как ты мог!..

      – Где кольцо? – спросил Заир, и Мустафа поторопился привлечь внимание к себе:

      – Господин, когда я обнаружил у него такой дорогой перстень, я сразу понял, что он его украл, и тогда я забрал его, чтобы вернуть владельцу, так что он у меня!

      – А я об этом ничего не знал, владыка! – упал на колени Тураб, и Мустафа тут же последовал его примеру.

      – Какое недостойное поведение! Владыка, этого нельзя оставлять просто так, вора нужно наказать… – мрачно сказал Халиб.

      Султан кивнул, и он быстро кинул мамлюкам:

      – Уведите его!

      Молодой Ирфан испуганно посмотрел на Халиба, но последнее, что он увидел, когда его выталкивали из комнаты, было застывшее от злобы лицо визиря.

      – Где кольцо? – бесстрастно спросил Юсуф, но этот холодный голос вызывал у знающих его людей скорее ужас, чем спокойствие, и Мустафа, мельком бросив взгляд на советника, поспешил достать злополучный перстень.

      – Я спрятал его, собирался сохранить, чтобы вернуть владельцу, когда придёт время… – торопливо повторил он, дрожащими пальцами передавая кольцо.

      – Из-за этого предмета вы напали на вооружённых стражей, способных вас тут же убить? – уточнил султан, в упор глядя на Доминика, руки которого были стиснуты так, будто сейчас решалась, в последний раз, его судьба…

      Неимоверным усилием скрепя сердце, тот ответил почти спокойно, но почти не дыша:

      – Это кольцо – подарок того, кого уже нет на этом свете; это всё, что мне от него осталось. Это – и воспоминания. Я считаю, что имею право перед смертным часом иметь в руках то, что мне дорого в этой жизни, – сквозь зубы процедил он последнюю фразу, сдерживая внутри себя ядовитую боль. – И если уж теперь вы знаете о нём, то можете вернуть мне его.

      Султан выпрямил ладонь, на которой лежал перстень. Пелерин смотрел на него, и Юсуф прочёл в его взгляде чёрную горечь, будто прошлое вдруг вихрем поднялось в его душе, подняв за собой застарелую печаль и разочарование, или же, наоборот, словно это настоящее показалось ему настолько жестоким и несправедливым. «Спокойный перед лицом гибели, так яростно он стремился защитить это кольцо… Похоже, оно значит для него много больше, чем он пытается показать», – подумал Юсуф. Но Доминик отвёл глаза от его ладони, и во взоре его, снова пустом и бесстрастном, опять нельзя было прочесть ничего.

      Заир аль-Хикмет тоже уставился на перстень, внезапно ощутив какую-то тревогу.

      – Необычное украшение, – заметив его интерес, владыка протянул кольцо ему, а не Доминику, и тот, помрачнев на глазах, с ледяной досадой закусил губу, глядя, как его кольцо переходит в руки визиря.

      Тот, взяв его, всмотрелся в прозрачный небесный камень. Золотая оправа была усыпана кровавыми гранатами, и эта капля неба посреди крови как будто что-то напоминала ему, как будто взывала к старым забытым воспоминаниям, которые он никак не мог определить…

      Задумчиво