Записки городского хирурга. Дмитрий Правдин

врач «Скорой помощи», держа на вытянутой руке флакон с прозрачной жидкостью, соединенной с рукой потерпевшего одноразовой капельницей. – Нам внизу, в приемном покое, сказали, чтоб мы его к вам поднимали. У него очень низкое давление.

      – Что случилось? – подбежал анестезиолог Валера.

      – Да вот пьяный с девятого этажа выпрыгнул! Кататравма, АД – 60 на 40! – начал докладывать работник «неотложки».

      – Ясно! – коротко бросил Валера. – Разденьте его и укладывайте на свободный стол. Я вызову свободного реаниматолога, шокового хирурга и лаборантов.

      – Шоковый хирург давно уже здесь! – обозначился знакомый мне хирург Павел.

      – Да господи, ну поможет мне кто-нибудь раздеть его? – разозлилась Валя, вызывающе поглядывая на врачей «Скорой». – Ну чего стоите? Помогайте! Мне ж одной не справиться! В нем веса больше центнера!

      – Кто – мы? – недоуменно переглянулись «скорики». – Вобще-то это не входит в наши непосредственные обязанности. Мы должны его только вам доставить. А дальше, будьте любезны, сами справляйтесь!

      – И вот так и будете стоять и смотреть, как хрупкая особа этого окровавленного кашалота ворочает, надрывая девичий пуп? – искренне удивился Павел, помогая медсестре стянуть с пострадавшего заляпанную грязью и кровью рубашку. – Какие же вы джентльмены после этого?

      – Да нет, мы что! Конечно, мы с радостью поможем! Тем более что он на нашей именной каталке лежит, а нам ее надлежит забрать.

      – На, тогда хватай ножницы и срезай с него одежду. Прямо поперек режь!

      – А у вас, ненароком, перчатки одноразовые есть?

      – Свои иметь надо! На, держи, у меня тут лишние, как раз специально для вас завалялись!

      Работа пошла веселей. Через пару минут окровавленная одежда устрашающей кучей валялась на цементном полу. Все медики, кто не был занят в операции, дружно навалились и, кряхтя, перекинули любителя свободного падения на соседний операционный стол. Причем «скорики» как были в своей синей рабочей одежде и уличной обуви, без масок и колпачков, так в ней и оставались до конца действа.

      – Нина Ивановна, что это было? – кивнул я в сторону удаляющихся врачей «Скорой».

      – Что? – скрепя зубами, недовольно посмотрела на меня операционная сестра. Она еще не пришла в себя от истории с пауком и едкого замечания заведующего. – Что хотите? Вы давайте не стойте столбом, а зашивайте уже рану!

      – Я рану зашиваю, причем, заметьте, не языком. И разговаривать абсолютно не мешает. Мне непонятно, почему в операционную совершено никем не останавливаемые безнаказанно врываются чужие люди с улицы? В нечистых, мягко сказать, телогрейках и валенках! Мы же здесь хирургируем, однако! А где медицинские каноны? Где стерильность? Как же хваленая асептика и антисептика?

      – Коллега, хватит дискутировать, – тихонько шепнул мне на ухо анестезиолог. – Тут так принято, и похоже, так будет и дальше: плетью обуха не перешибешь. Больной уже просыпается.

      Я замолчал, продолжив операцию. В голову лезли всякие мысли, в основном