Любовь на карантине. Юлия Набокова

вздохнула. – Лучше бы тридцать восемь было.

      Вот дурында, закипел я.

      – Тогда что – выложила бы свой термометр в сторис?

      – Выложила бы, – помрачнела она, – если бы ты на мой айфон не наступил!

      Она сорвалась с постели, сунула градусник в железный ящик и босиком прошлепала в ванную, откуда вернулась, держа в ладони айфон с треснувшим экраном и пластиковый осколок корпуса. Смотрела она на него с такой тоской, как будто ее любимого птенца переехал самосвал. Даже губы задрожали.

      – Только не плачь. Завтра закажу тебе новый.

      – Да ты правда принц на коне, – усмехнулась она, намекая на надпись на майке.

      – Это продавец перепутал футболки, – сказал я и тут же пожалел. Прозвучало так, как будто я перед ней оправдываюсь.

      На удивление, блогерша не стала надо мной смеяться и серьезно сказала:

      – Мне без айфона никак. Там вся моя жизнь, понимаешь?

      Она погладила треснувший экран и попыталась включить, но ничего не вышло.

      – Не понимаю, – честно признался я. – Как может вся жизнь зависеть от дурацкого гаджета?

      – Он не дурацкий, – огрызнулась она. – Что б ты знал, блог – это моя работа. Он меня кормит.

      – Видно, плохо, раз ты такая худющая, – заметил я.

      За стеклом замаячила медсестра Катя, и я отнес свой градусник в железный ящик. Катя проверила температуру, взяв градусники рукой в перчатке, и жизнерадостно сообщила:

      – Нормальная!

      – А как та женщина, из-за которой мы сюда попали? – спросил я, вспомнив про чихающую дуэнью.

      – Любимова? – Катя помрачнела. – У нее высокая, под сорок.

      – Передавайте, пусть поправляется, – попросил я. – И, Катя, у нас тут проблема… – Я кивнул на блогершу, скорбно ссутулившуюся на койке со своим айфоном.

      – Говорю же, свободных палат нет, – нахмурилась Катя под защитной маской.

      – Да я не о том. Диана разбила айфон.

      – Это не я разбила, – блогерша так и подпрыгнула, – это ты на него наступил! Как слон!

      – Хорошо, я наступил на айфон Дианы, – смиренно признал я.

      – Какой это еще Дианы? – растерялась медсестра.

      – Вот этой, – я кивнул на соседку.

      – Она же Дарья, – возразила медсестра.

      – Да нет, она Диана, – возразил я, вспомнив, как блогерша протянула мне руку в аэропорту Милана и назвала свое имя – редкое и красивое, такое не забудешь. А я еще тогда отказался пожать ей руку, напомнив о вирусе. Мог ли я тогда подумать, что уже на следующий день мы окажемся заперты вдвоем в карантинном боксе!

      – Дарья Сидорова она по паспорту, – усмехнулась из-под маски Катя. – Я сама ее медкарту оформляла.

      – Что, правда? – Я удивленно обернулся к блогерше.

      Она с вызовом взглянула на меня, как разоблаченная Миледи, которой нечего терять. Такая же красивая и с гривой белокурых волос, как Маргарита Терехова в моем любимом советском фильме про трех мушкетеров. А я мотнул головой, чувствуя себя одураченным. Врушка! Вот зачем было представляться придуманным именем в аэропорту? Или оно уже настолько