Премьера без репетиций. Василий Веденеев

Кракове, отметками полиции и жандармерии доброго десятка польских воеводств, где проходили гастроли его цирка. Этот его паспорт разыскал и вручил ему перед отъездом Астахов.

      – А вы кто будете, панове? – пока старший читал паспорт, спросил Алексей.

      – Власть местная, – усмехнулся молодой.

      – Это ж которая? – «удивился» Алексей.

      – Настоящая! – хмуро отрезал старший. – Ты что, ничего не понимаешь, что ли?

      – А что сейчас поймешь, панове? – притворно вздохнул Алексей.

      Из паспорта выпал железнодорожный билет. Молодой нагнулся, поднял, повертел.

      – С Белостоку едешь? – Голос у него был с простудной сипотцой.

      «Стынет, наверное, в болотах», – подумал Алексей. И еще раз подивился предусмотрительности Астахова. Вне всякого сомнения, человек, едущий с запада, а не из Минска, вызывал у стоявших перед ним меньше подозрений.

      – Так есть, панове. С Белостоку…

      – В войске был? – кивнул на солдатские ботинки Алексея старший. – Жолнеж?[13]

      – Где то войско, панове? – уклонился от ответа Алексей. – Едва ноги унес. Подался до тетки, а тут уже русские…

      – Это что? – Молодой бесцеремонно поддел тесаком крышку чемодана. Концом клинка переворошил бедные пожитки. – А то? – И он ухватил тощую связку книг, напрягая глаза, прочел в сумеречном свете по-польски: «Цирковая магия и иллюзион». – Это что, фокусы, что ли?

      – Так есть, пан. Фокусы.

      – Фокусник?! – вдруг зло ощерился пожилой. – Может, с чужой землей фокусничаешь! Голытьбе раздаешь?!

      – Что вы, панове! – Алексей изобразил испуг. – Я в жизни фокусами не занимался. Я выступал с оригинальным номером «Борьба самураев»…

      – Оставь, то не он… – примирительно сказал молодой.

      – Ишь, борец выискался! Самурай… – Старший с недоброй улыбкой посмотрел на не слишком внушительную фигуру Алексея. Видимо, он уже понял, что ни на землемера, которого они ждали, ни даже на захудалого лектора-пропагандиста парень не тянет.

      – Ладно, проваливай… – сунув паспорт, скомандовал он и шагнул в сторону.

      – Езус-Мария! – прошептал враз оживший Осип, быстро перекрестился и, привстав, ударил лошадь. – Но-о-о!

      Колеса запрыгали на колдобинах. Лошадь загнанно хрипела. А Осип все подгонял и подгонял ее, тревожно оглядываясь назад – а вдруг они просто забыли про него и сейчас вернут, спросят про часы…

      – Фу-у… Сцибло им в тыл!.. Так ведь и убить могли… – Уже порядочно отъехав от того места, Осип перестал нахлестывать кобылу, сразу перешедшую на шаг. Отер обильно выступивший пот.

      – Убить? За что? – подвинулся к нему Алексей.

      – За что?! – Осип сплюнул. – А так…

      – И кто это был, а, дядько Осип? – Алексей попробовал зайти с другого бока, чтобы получить хоть какую-то информацию.

      – Любопытный ты! Погоди, поживешь тут, сам узнаешь… В лесу тоже, я слыхал, уши есть. А я на тот свет не тороплюсь… Кто да кто… – Но пережитое Осипом напряжение требовало

13

Солдат (польск.).