Серая Дымка. Элла Чак

с держащей ее прищепки. Дурманящая полифония ненавистной зомби-песни наконец-то прекратилась.

      – Что здесь у вас случилось? – в дверях детской, потирая глаза и щурясь на циферблат часов, остановился Вадим, – малой буянит? – Вадим потрепал ребенка по белым волосам, опускаясь к нему ближе. Сын как две капли воды походил на мать. А еще больше на бабушку Свету. Зеленые глаза достались по наследству третьему поколению. Чуть раскосые, как и милые ямочки на щеках. От Вадима, как полагал он, сын получил не внешнее, а внутреннее наследство. Упрямство, силу воли, да и силу вообще. Вон как шандарахнул по ненавистным жирафам. – Да, сынок, меня тоже эта му́зычка раздражала!

      – Вадь, это ты в зале оставил открытым ящик с фотографиями!? Я, кажется, просила не трогать их… – Галя подбирала отлетевшую к противоположной стене музыкальную карусель, – ты их отсортировать решил? Забудь. Оставь, все как там лежит…

      – Не трогал я те залежи! Шутишь, как их вообще возможно разобрать!? Тысячи перемешанных фоток! Кстати, большинство твоих предков! И чего ты их утащила в новую квартиру?

      – Пусть лучше у меня будут!.. Идем…! Сам посмотришь, что у нас в зале творится! – Галина вытолкала его в комнату, демонстрируя натюрморт, – я вошла сюда, а Миша сидит у ящика в полной темноте и раскладывает их по кучкам!

      – Да ладно тебе! Он кота от зайца отличить не может! Не то, что моих тестей от твоих кумов, деверей и золовок!

      – Сам проверь! Все без ошибок! Если не он, то кто их разложил? Не я и не ты, значит Миша.

      – Он бы ящик с места не сдвинул. Весит килограмм тридцать, поди!

      Галина решила умолчать, что по словам сына ящик открыла она, – …ладно идем спать. Тебе завтра хотя бы в офис, а мне… вот это всё…

      – Ты опять, Галчонок? Я сто раз говорил возьмем няню! У других детей они есть. Ничего, растут! Ты сможешь переключить внимание, ходить на спорт или с подружками в кафе. Ты себя загоняешь!

      – Он мой ребенок, а не няни! Я его воспитываю, а не какую-то рассаду ращу!

      – Начни с часа. С двух! – не сдавался муж, – оставляй его с няней на пару часиков, а сама побегай в парке, пройдись по магазинам. – Вадим взял в руки холодные ладони жены, – я же вижу, ты устала. Завтра я спрошу у Крылова в каком агентстве они себе няню брали. Уверен, для нас там тоже подберут! – он поцеловал ее в щеку, – ну, идем спать. Пять утра на часах. – Родители, обняв друг друга за талию, последовали в спальню. Из холла в настежь открытую дверь детской врывался луч потолочной люстры. Прямо на границе, где белое свечение поедалось тьмой, стоял и слушал своих маму и папу маленький Миша. Никто его не увидел, никто его не услышал, и он смог вернуться в зал, продолжая разбор фотографий. Прихватив свои детские рисунки, он продолжил искать одно фото из давно забытой всеми истории… Снимок однажды отыщется… Он где-то там! Запрятан в четыре ящика, задвинут глубоко к стене… Чтобы никто не отыскал! Никто случайно не обнаружил… Всего одна фотография… Доказательство, что она существует…!

      – Хи-хи-хи….! – рассмеялся покатистым эхом мрак вокруг мальчика с остекленевшими глазами.

      Галина