Резкое похолодание. Зимняя книга. Анна Старобинец

Что это ниже нашего достоинства? Что это позор для всего рода?

      – Они ушли.

      – Кто ушел?

      – Мама и папа. – Он неопределенно махнул рукой, то ли указывая направление, в котором они удалились, то ли вычерчивая в воздухе их силуэты, то ли вообще без всякой цели.

      – Куда ушли? В другой дом?

      – Нет.

      – А… прости. Умерли, значит?

      – Ну, сейчас – не знаю, может, и умерли уже. А когда уходили – живые были.

      – Так куда же они все-таки ушли?

      – На улицу.

      – На улицу?! – Я не верил собственным ушам.

      – На улицу.

      – Зачем?

      Он промолчал.

      – А тебя чего с собой не взяли?

      – Сказали, что маленький еще. На улице, сказали, пропадешь, живи пока здесь…

      – И давно ты здесь… один?

      – Лет пять. А может, десять. Точно не помню.

      Я вдруг осознал, что по-прежнему сижу на грязном кафеле. Медленно поднялся. Все, кроме головы, было вроде бы цело. А голова болела. Сильно.

      – Ты меня избил, – глупо констатировал я.

      – Потому что нечего, – он был абсолютно уверен в своей правоте. – Нечего в чужой дом без спросу лезть.

      – Я вообще-то не один пришел.

      – А, ну да, с этой… как ее. А она тебя что, пригласила? – Он подбоченился. – Что, слова сказала? «Хозяин-господин! Пойдем в новый дом…»?

      – Перестань!

      – Что, не сказала? Не сказала, да?

      – Не сказала.

      – Ну так и чего ж ты…

      – Ничего. Ладно, пойду. – И я заковылял вниз по лестнице.

      Пустышка. Свинья. Идиотка…

      Спускаясь по ступенькам, я изобретал для той, что осталась в квартире наверху, все новые и новые имена.

      …Паршивка. Лицемерка. Истеричка…

      Каждая следующая ступенька – пощечина. Каждая следующая ступенька – оскорбление. Некоторые оскорбления растягивались аж на пару ступенек.

      …Него – дяйка. Верти – хвостка. Драная – кошка…

      А некоторые были резкие и короткие, как выстрелы, их хватало ровно на один шаг.

      …Дура. Сука. Дрянь. Тварь…

      Я полностью сконцентрировался на том, чтобы ни в коем случае не повторяться. Это меня хорошо отвлекало. Так мне было гораздо проще уходить – уходить и почти не думать о том, что я ухожу один. Без нее.

      Гадина. Стерва. Сволочь. Предательница. Дурочка. Дашенька. Даша. Дашенька. Чтоб тебе пусто было. Чтоб с тобой так же. Чтоб тебя тоже. Бросили…

      Нет, и как же это меня угораздило так к ней привязаться? Ладно бы еще с детства с нами жила – так нет: заявилась аж в семнадцать лет. До этого мы и знать о ней не знали…

      Свое появление она предварила единственным письмом:

      «Здравствуй, дорогой дедушка. Как твои дела? Как здоровье?

      Меня зовут Даша. Я твоя правнучка. Я живу с мамой (твоей внучкой) в Казахстане, в городе Усть-Каменогорск. Мне 17 лет. Отца у меня нет.

      Я всегда хотела тебе написать, но раньше стеснялась. А теперь решила, что все-таки нужно написать. Твой адрес мне дала уже давно бабушка Лиза (твоя дочка).

      Дедушка! Я хочу переехать