Святое возмездие. Михаил Серегин

борт.

* * *

      Солнышко снова выглянуло из-за тучки, и отец Василий горестно вздохнул и перевернул выстиранный и отжатый бушлат другой стороной. Преследователи определенно потеряли их. Правда, с час назад две неизвестные моторки промчались в сторону Усть-Кудеяра, но потом все снова стихло, и они помаленьку начали приходить в себя.

      Мулла тоже перевернул другой стороной свой молельный коврик и продолжил сосредоточенно копаться в своем рюкзаке.

      – Чего у тебя с ногой? – не поднимая головы, спросил он.

      – Дробь.

      – В тебя стреляли дробью? – поднял густые красивые брови мулла и улыбнулся. – Как в утку?

      – Ничего смешного, – обиделся священник. – Тебя вон бугровцы тоже, как свиную отбивную, обрабатывали.

      Исмаил вспыхнул, залился краской, но удержал себя в руках.

      – Давай вытащу дробь, – тихо предложил он.

      – А ты сможешь? – застонав, перевернулся на живот отец Василий.

      – Все-таки я ветеринар, – пожал плечами Исмаил. – Как-нибудь с одним русским кабаном управлюсь.

      Отец Василий тоже вспыхнул, но понял, что это всего лишь месть за «отбивную», и тоже сдержался.

      – А инструмент у тебя есть? – с подозрением в голосе поинтересовался он.

      – Главное, что у меня обезболивающее есть, – продемонстрировал Исмаил размокшую картонную коробочку с ампулами и одноразовый шприц.

      Священник вздохнул и признал, что это действительно главное. Все равно так, как есть, дробовое ранение оставлять нельзя. Нога уже начала гноиться.

      Исмаил принялся раскладывать на полиэтиленовом пакете содержимое рюкзака, и священник подивился его запасливости и предусмотрительности – мулла словно в Мекку пешком собрался. Чего у него только не было: и тебе нитки, и тебе иголки, и тебе какой-то порошок в коробочке из-под фотопленки… Отец Василий принялся стягивать штаны. Сегодня запасливость Исмаила должна сослужить ему неплохую службу.

      Мулла профессионально-быстро протер ногу священника одеколоном, и отец Василий только теперь сообразил, чем пахло все это время от Исмаила. И, надо сказать, одеколон был из дорогих. Этот мелкокостный мужичок с аккуратно подстриженной черной бородкой оказался еще и пижоном.

      – Сейчас будет немного больно, – предупредил мулла, и отец Василий стиснул зубы.

      Но ничего такого не произошло.

      – Вот и все, а ты, дурочка, боялась, – с удовлетворением проговорил Исмаил и сделал страшные глаза. – Тэпэр будэм рэзат! Русские любят, когда их режут!

      – Ты лучше скажи, где так махаться научился? – рассмеялся священник.

      – Я десантник, – гордо произнес Исмаил и, опустив воротник симпатичного свитерка, продемонстрировал самый натуральный тельник.

      – Ты?! – не поверил отец Василий. – Какой ты, на хрен, десантник?! В тебе роста – метр с кепкой!

      – Вот то же самое мне и военком сказал. Говорят, я во всей дивизии самый мелкий был!

      – Как же ты выжил? – булькнул от смеха священник. – Остальные-то,