Я досчитаю до пятидесяти. Агата Озолс

сгреб в объятья. Прижал к себе, не давая вырваться.

      – Стаська, родная, – зашептал мне в макушку. – Любимая, только не плачь. Пожалуйста, успокойся.

      Я хотела вырваться, но он не отпускал. Обнимал бережно, шептал жарко, целуя мои волосы. Поглаживал по спине так, как это умел делать только он. Я слышала, как колотится его сердце под моей мокрой от слез щекой. В какой-то момент сама прижалась к нему еще теснее, подняла зареванное лицо, заглянула в глаза. Не размыкая объятий, он наклонился и прошептал мне в губы:

      – Я люблю тебя.

      Наверное, я дура и тряпка. Наверное, нужно было его оттолкнуть и уйти. Собрать его чемоданы и выставить из дома. Но он был такой большой, теплый, родной. Мой любимый мужчина. Самый близкий мне человек. А мне было плохо, мне очень нужна была поддержка. А еще я точно знала, что любую проблему можно решить. Из любой ситуации есть, как минимум, два выхода. Я все решу, я справлюсь. Но только завтра. А сегодня я хочу побыть слабой. Я хочу стоять, крепко прижавшись к самому близкому человеку и слушать, как бьется его сердце. Я хочу сохранить иллюзию счастья хотя бы сегодня.

      Словно находясь под гипнозом, не отрывая взгляда, потянулась к нему, прижалась губами к его губам. Это не было поцелуем. Просто два родных человека, мужчина и женщина, застыли, обнявшись, пытаясь справиться с общей болью. Я не знаю, сколько мы так стояли. Спустя какое-то время, Глеб подхватил меня на руки, отнес в спальню, уложил на кровать и лег рядом. Мы лежали, вцепившись друг в друга, смотрели друг другу в глаза и слушали, как бьются наши сердца. Именно тогда пришло решение: я сделаю все, от меня зависящее, чтобы сохранить нашу семью.

      Глава 6. Глеб

      Никогда не замечал за собой сентиментальности. После развода не стал продавать нашу квартиру. Даже ремонт делать не стал. Я не хотел забывать не минуты нашей совместной жизни. Сначала квартиру покинула Стаська, потом уехали ее вещи. Потом я научился жить один. Но даже сейчас, спустя столько лет, могу с точностью сказать, где лежала ее расческа, где стоял крем, в каком порядке висела ее одежда. После нашей неожиданной встречи воспоминания нахлынули на меня лавиной. Мне даже стало казаться, что, приходя домой, я чувствовал ее запах. Моя жизнь продолжалась в том же ритме: работа, дом, немного отдыха, редкие встречи с друзьями. И где-то на периферии сознания Она. Мы живем в одном городе. Можем встретиться, случайно. И я скажу:

      – Привет.

      А она вскинет подбородок, усмехнется своими красивыми губами и ответит:

      – Привет.

      И пойдет дальше.

      «Ты мне чужой человек».

      И не изменить этого, не исправить. Семь лет назад не смог. А сейчас уже и не хочу, наверное. Да и что можно изменить, когда уже все сделано, все сказано и прошло столько лет? А она все равно сидит занозой, цепляет, тянет. И в темноте спальни начинают мерещиться зеленые, цвета болотной ряски, глаза.

      **********

      Наши отношения с Анжелой продолжались уже месяц. Глупо отрицать, она мне нравилась. Меня влекла ее юность, наивность,