Счастливое завтра. Рина Райт

за ним дверь, и мы оказывается чересчур близко. Опасная близость для бывших. Тут либо страсть и поцелуи, либо драка. Ни того, ни другого мне не нужно, поэтому я быстро выскальзываю из коридора, убегаю на кухню, и зову Лешу следовать за мной.

      Чтобы занять себе руки, вынимаю чашки из висячего шкафчика.

      – Чай, кофе? – спрашиваю, не оборачиваясь, но чувствую, как Алексей стоит за спиной и разглядывает меня. Но там нечего разглядывать, я не наряжалась. На мне простая серая футболка и черные бриджи ниже колен.

      – Водки, – устало просит Леша. Удивленно оборачиваюсь на бывшего и ловлю его усталый и печальный взгляд.

      – Леш, у меня нет дома алкоголя.

      – Тогда наливай свой чай.

      Разливаю быстро чай по кружкам, и ставлю одну перед Лешей. Он устало садится на стул за столом. Я остаюсь стоять у стены со своей кружкой в руках. Тепло от кружки дарит покой. Делаю глоток и внимательно смотрю на Алексея. Он смотрит на свои ладони, и что-то не спешит начать свой монолог. Ладно, дам минутку собраться с мыслями.

      – София, – Леша поднимает наконец-то на меня свой взгляд, затем смотрит на кружку с чаем перед собой, как на что-то инородное, а потом снова на меня. – Прости меня. Прошу, прости. Я такой дурак! – резко подскакивает и кидается ко мне в ноги. Дежавю какое-то. Сколько раз я видела эту сцену? Множество. Леша обнимает мои колени и повторяет как заведенный просьбу простить его. Предательские слезы так и норовят вырваться наружу. Но я не хочу больше плакать. Не по этому мужчине. Пусть он плачет по нашему прошлому, а я больше не пролью ни слезинки.

      – Леша, хватит, – прошу спокойно. –  Ты пришел вымолить прощение?

      – И это тоже. Но главное, я хочу, чтобы ты поняла меня. Встала на мое место.

      Что? Он издевается? Отталкиваю Лешу назад и отхожу в сторону.

      – Леш, я не буду ничего представлять и, честно, не хочу понимать твоих мотивов. Ты хотел выговориться. Давай! Я даю тебе такую возможность. Твой последний шанс облегчить свою душу. Это и есть мое прощение. Но на этом все.

      – Хорошо. Большего я не попрошу. – Леша садится за стол и отпивает уже остывший чай. Затем взъерошивает волосы и откидывается на спинку стула. – Первое, что ты должна знать, что ты всегда останешься самой важной женщиной в моей жизни. Первой и любимой, – он делает паузу и смотрит на мою реакцию. Я лишь киваю и сажусь за стол напротив, и Леша продолжает. – Полтора года назад, в нашем театре появилась Карина, в должности художника-оформителя декораций. Она с первых дней заявила мне о своей симпатии. Но я лишь тогда рассмеялся ей в лицо. Как оказалось, она племянница нашего режиссера Петра Константиновича, ты ведь его помнишь?

      – Помню, Белов, помню.

      – Карина наплела дядюшке, что, мол, у нас с тобой все плохо и мы на грани развода. Что я уже влюблен в Карину и готов к браку с ней. Я об этом узнал слишком поздно. Как только я не отнекивался перед Петром Константиновичем. У него ведь нет своих детей, вот он хотел счастья своей племяннице, и чтобы передать пост главного