Фантош для оборотня. Посвящение, или Игры насмерть!. Александра Сергеевна Ермакова

глупость!» – тотчас отмахнулась от бредовой мысли. Эпштейну бы не выписали пропуск без разрешения Роберта Евгеньевича. Значит, он в курсе, просто это природное – принимать в штыки другого зверя.

      – Добрый, – отозвался с показной бесстрастностью Шлёма. Встал и чуть склонил голову: – До встречи, Милена. Надеюсь, завтра вы будете в более приподнятом настроении.

      – Спасибо, – пробормотала, ещё пока не зная, как поведу себя дальше.

      Только Эпштейн покинул палату, под неусыпным контролем врача, Роберт Евгеньевич вновь заулыбался:

      – А я считаю вам сегодня уже гораздо лучше. В плане здоровья, – пояснил ровно.

      – Вашими стараниями, – нахмурилась и сложила руки на груди.

      – Ну-ка дуться перестали, – с наигранной суровостью потребовал врач. – Вам ещё жить да жить.

      – Это правда, что вы не можете в моей голове ковыряться?

      – Нет, – уже без юмора отозвался Роберт и тоже присел на стул около меня. – А что вам сказал Эпштейн?

      – Что мой разум теперь навсегда закрыт для других, но при этом остаётся одержимым хозяином.

      – Боюсь, это так…

      – Вот же тварь! – обронила устало. – Я умоляла меня оставить, и он оставил, зная, что поработил до конца жизни.

      – Милена, мне жаль, что с вами такое произошло, – виновато сокрушался Роберт.

      – Да неужели?! – вспылила. – Хотите сказать, никогда подобным не развлекались?

      – Не буду врать, – без тени улыбки отозвался врач. – Но не все такие. Мы разные, Милен, так же как и различны люди. И, так же как и у людей, чем больше у нас власти и силы, тем больше это развращает.

      – Значит, вы тоже… слабы? – прищурилась, впервые услышав о такой точке зрения на силу тварей.

      – Да, мы, как и люди, подвержены слабости к власти, деньгам…

      – А лично вы!?

      – Я не так силён как некоторые моего вида, – признался с явной неохотой врач. – Балансирую где-то посередине, но рад этому.

      – Но, если развлекались фантош, значит, и вы…

      – Да, – с нескрываемой болью кивнул Роберт Евгеньевич, – но дело прошлое. Я положил свою жизнь и знания на алтарь врачевания. Для меня это – жизнь! Поэтому, всё остальное больше не существует. С тех пор как понял чего хочу – я стал тем, кто спасает и помогает, а не убивает и порабощает.

      – Жаль, что вы не встретились на моём пути раньше, – сожалела, рассматривая свои руки.

      – Не говорите так. У каждого из нас есть своё место и предназначение. Моё – лечить, ваше – любить, Демьяна – управлять.

      Даже при звучании его имени сердце пропустило удар, а тело пробило мелкой дрожью. Предательская реакция, мерзкая правда.

      – Вы тоже знаете, кто меня искалечил? – изумилась очередной истине, как оказалось, очевидной другим и сокрытой до сих пор от меня.

      – Да, – кивнул врач и тоже уставился в пол.

      – Вспомнила, – осенило меня. – Я вас вспомнила! На улице, – затараторила. – Мне стало плохо, а вы меня