Про Лизавету и михрялку Дусю. Борис Георгиевич Вишняков

Лизавета, засуетилась. Совсем голову от страха потеряла. Побежала куда глаза глядят. А куда им глядеть? Кругом деревья да кусты. Бежала-бежала, потом шла. Потом, опять бежала, опять шла. Потом из сил выбилась. Села под деревом, сняла очки, положила в корзинку, поела ягод, да и уснула крепким сном. Сколько проспала? Когда проснулась, солнышко уже к закату клонилось. Дело к вечеру. Покричала, покричала. Да, что толку в дремучем лесу «Ау!» кричать. Если только, леший услышит. Побрела дальше. А ночь надвигается. Луна за макушками деревьев иногда поблескивает. Деревья стоят черные. То листва от ветра шумела, голоса птичьи слышались, а солнце село, и ветер вдруг затих и птицы умолкли. В тишине филин заухал – еще больше страха нагнал. Вот вы бы, что на Лизаветином месте сделали? Правильно, она так и поступила: села на поваленное дерево и заплакала. Проплакалась хорошенько и в голове как-то светлее стало. Стала голова думать. И тут же вспомнила голова все разговоры Дедушкины про лес. Ох, поздновато вспомнила! Посидела, посидела, а сидеть еще страшнее, чем идти.

      – А, и пусть, меня волки или медведи съедят! – Решила Лизавета, встала, даже очки одевать не стала (без них не так страшно), и побрела в темноту. Идет, как во сне. Ветки по лицу хлещут. Сил уже нет, а она все идет. Вот под ногами захлюпало, в тапочки вода налилась. А она все идет и идет. Под ногами мягко, мокро. Вода уже колени намочила, а она все идет, уже по пояс, а она все идет и идет. Наконец, выбралась на твердую землю. Мокрая, замерзшая. Тут силы ее и покинули окончательно. Рухнула она на траву, как убитая и уснула беспробудным сном.

      Девчонки, конечно, Лизаветы хватились. Искать стали. Проискали до темна. Уже поздно вечером пришли к Бабушке с Дедушкой. Так и так, мол. Не доглядели. А с кого спросишь? Да, и не спрашивать надо, а искать. Искать ночью в дремучем лесу маленькую девочку. Легче найти иголку в стоге сена. Пока людей собирали, пока милиция, пока то, пока се – половина ночи уже прошла. Начали искать с фонарями, а скоро уже и светать начало. Многие охрипли, кричали на все лады: и «Лиза!», и «Лизавета!», и «Ау!», и «Эй!» Да только, в ответ – тишина. Пойди, поищи в дремучем бескрайнем лесу. Но никто и не думал отступать. Из города еще люди приехали и солдаты – все искали девочку Лизу семи

      лет светловолосую, в голубом платье в горошек, в круглых очечках и двумя косичками. Проснулась Лизавета от того, что кто-то ее трогал и при этом, громко сопел. Вместо того, чтобы открыть глаза и посмотреть, кто это сопит, она еще крепче зажмурила глаза и подумала: «Вот, и волк пришел. Выбирает, с чего начать меня есть. Сейчас обнюхает всю и останутся от меня ножки да рожки. Ой, да у меня же рожек нет. Это же про козлика…»

      И тут, Лизавета не выдержала и открыла глаза. Открыла, и сделались у нее глаза такие большие и такие круглые от изумления, какие только в японских мультиках бывают. Около нее сидел вовсе не волк, а небольшой мохнатый зверек. То-ли кошка, то-ли собака. Без очков не разберешь. Хотела очки из корзинки взять, а корзинки нет. Неужели потеряла? И тут, она услышала чей-то хриплый,