Весьёгонская волчица. Борис Воробьев

и ноябрь – эти месяцы Егор не любил. В октябре дожди и грязь, в ноябре и того хуже – ветер до костей и тоска зеленая. Нигде ни листика, деревья черные, будто сгнили на корню или обуглились. Лишь на дубах листья еще держатся, гремят, как жестяные.

      И все же зиме уже не было удержу, снег должен был вот-вот лечь намертво, и, чтобы не прозевать срок, Егору оставалось сделать последнее дело – подготовить капканы. Их у него было десятка полтора, и все требовалось очистить от летней смазки и выпарить так, чтобы ни один волк потом не учуял в них ни запаха железа, ни тем паче человеческого духа. Всякий охотник готовит капканы к сезону по-своему, у каждого есть для этого свои хитрости и секреты; был свой способ и у Егора. Придумал он его не сам – кое-что показал еще дед, кое-чему научили другие охотники.

      Перво-наперво Егор сделал щёлок – развел в воде золу и прокипятил в нем капканы, чем избавился от всякой смазки, какая только на них была. А чтобы истребить всякий запах, Егор загрузил капканами, как капустными кочанами, кадку, нарубил туда веников и сосновых веток и залил все кипятком. Продержав кадку закрытой целую ночь, он сложил затем капканы в холщовый мешок и спрятал их под крыльцо.

      Там они и должны были лежать до снега, и никто не смел дотрагиваться до них, иначе всю работу пришлось бы делать заново.

      Снег наконец-то выпал, морозы и ветер подсушили его, и Егор поставил капканы. В двух местах – с краю болота и на старой вырубке. Привада лежала и там и там, но где повезет – это уж как судьбе взглянется. Оба места были подходящи – вроде и лес, но не чащоба, не глухомань. В глухом лесу волки не очень-то идут на приваду, там, как говорится, из-за деревьев леса не видно, а зверям надо осмотреться. Пока не осмотрятся – не подойдут. Иной раз и три, и четыре дня принюхиваются, прежде чем решатся.

      Егор проверял капканы каждый день, но всякий раз они были пустыми, и первый волк поймался лишь через неделю. Он угодил в капкан задней лапой, а когда волки попадаются так, они уходят далеко, хотя к капкану привязана для тяжести чурка. Далеко ушел и этот, но Егор разыскал его по следу, застрелил, снял шкуру, а тушу приволок на старое место – чем не привада? Волки едят все без разбора, им что конина, что свой брат волк – только давай. Еще и подерутся при дележке, и, глядишь, в суматохе какой другой попадется.

      Но с другим получилась оказия. Придя на место, Егор нашел в капкане лишь отъеденную лапу, а на снегу – кровь и клочья шерсти. Картина была понятной: попавшего в капкан разорвали. Такое среди волков в обыкновении, особенно когда они приходят к приваде всей стаей. Тут без грызни не обходится, каждый старается отхватить кусок побольше, и в этой голодной жадности волки беспощадны. Но попавшего в капкан разрывают не только с голодухи. Мстят за то, что попался, чтобы другим была наука, чтобы жили и помнили: прибился к стае – гляди в оба, на рожон не лезь. А полез – получай по заслугам.

      Но эти правила – волчьи, и Егору они никак не подходили. Не для того он уродовался всю осень с привадой, чтобы из-за волчьей прихоти лишаться своей