Как умирала Вера. Ольга Гуляева

о готовности провести операцию по пересадке человеческой головы, я сразу связался с ним и заявил о своей готовности к операции. Терять мне было нечего, мое состояние стремительно ухудшалось с каждым годом. Мне повезло, Фишер и сам настаивал на том, чтобы первыми пациентами были люди, страдающие от моего заболевания.

      Ты не представляешь, какими новыми яркими красками заиграла моя жизнь, когда Герман Фишер лично прислал мне билет на самолет. Я тогда жил в Воронеже. По дороге в Москву я не чувствовал ни страха, ни отвращения, ни брезгливости по отношению к предстоящей процедуре. Это вам, людям, которые в первый же год жизни научились самостоятельно сидеть, ходить, держать ложку с вилкой, затем бегать и прыгать, может показаться дикой сама эта затея.

      – Ой, только вот не надо сейчас давить на жалость и взывать к чувству вины за мою собственную полноценность.

      – Да нет, что ты, я и обиженным ни на кого никогда не был. Ни на родителей, ни на природу. Принимал как данность свое состояние, но с появлением надежды на совершенно новую жизнь я просто обезумел от счастья. Уверен, что некоторые здоровые и полноценные люди вообще никогда не испытываю такого счастья.

      – И в чем же прелесть твоего существования? Морг, эта хрущевка…

      Пахом усмехнулся.

      – Узко мыслишь. Ты задаешься вопросом, как я вообще живу без плотских утех, без аппетитных полуголых телочек вроде тебя, разгуливающих по моей квартире? А я думаю о том, как был бы несчастен человек, в частности мужчина, если бы только это доставляло ему удовольствие. Есть миллион вещей, которые приносят мне не меньшее наслаждение. Даже просто стоя у плиты – я радуюсь. Просто потому что стою. Что бы я ни делал последние пять лет своей новой жизни – каждое движение приносит мне истинное наслаждение. И, наверное, я довольно много лет провел в инвалидной коляске с шестикилограммовым телом, которое больше походило на мешок с хрящами, чтобы теперь, обретя новое здоровое тело, никогда не разучиться радоваться простым вещам.

      – А ты хоть раз поинтересовался, кому по праву принадлежало твое новое здоровое тело?

      – Когда я приехал в Москву, подходящего донора в наличии не было, и мы принялись ждать. Мне повезло, если можно так выразиться. Спустя пару месяцев в больнице от черепно-мозговой травмы скончался спортсмен с атлетическим телосложением.

      Вера скептически оглядела Пахома с ног до головы, вернее до шеи. Поймав ее взгляд тот пояснил:

      – Кома, которая как я и говорил, является необходимостью после операции, а также прием иммунодепрессантов сильно истощили тело. Но с каждым годом доза снижается, и у меня еще будет шанс привести это тело в первоначальную форму. Хотя как оно выглядит – для меня это сейчас дело десятое. Однако скажу честно, такую цель себе на будущее я поставил. Тебе понравится, – подмигнул он.

      – Ага, если ты не скормишь меня своему «профессору Преображенскому» раньше.

      – Да уж, – не слишком обнадеживающе ответил Пахом, – Я так воодушевился повествованием о своем чудесном перевоплощении, что совсем забыл про