Где наша не пропадала. Марина Рузант

складывает ткань.)

      Люда (задумчиво). Долги это еще не беда. Страшнее, что он к пьянкам-гулянкам приспособился, что по ресторанам шастает, стервец, что бухой за руль хватается . . . вот где настоящая беда скрывается. (Мягко советуя.) Слушай, Галь, ты бы его в деревню вернула от греха подальше. Пусть бы в доме, на глазах . . .

      Галя (через плечо с укором.) Что ты такое говоришь? А как долги отдавать? У нас здесь работы нет для мужиков. Не на трассе же ему вместе со старухами торговать . . . или белье строчить. В деревне осталось то полтора мужика и те от водки не просыхают, вроде твоего Баранова. Нет уж, не надо такого счастья. Хорошо хоть Тишка помог, на работу в такси пристроил в городе.

      Люда (возмущенно). Скажите, пожалуйста, ни дать ни взять, Тишку записала в благодетели. Нашла ангелочка! Сам Тишка редкостный бабник. Что забыла? Как он здесь девок обхаживал? Сегодня с одной гуляет, завтра с другой, потом с третьей. Короткая у тебя, дорогая моя подруженька, память. Уж не девка давно, а память все девичья. Этот трепло – Тишка потому в город и подался, что вся округа его разгульный характер знает, все его кобелиные замашки. А там что? Поле нетронутое из баб, знай, окучивай!

      (Галина стопками выносит из комнаты ткань. Люда, скинув пальто, поднимается с дивана и подходит к окошку.)

      Ой, смотри, смотри в оба глаза, подруга. Как бы не пожалеть потом.

      Галя (на ходу с усмешкой). Что-то ты сегодня уже с утра злее сторожевой собаки. Одно хорошо: только лаешь, не ровен час, цапнешь кого . . .

      Люда (заглядывая в окно, примирительно). И то правда твоя. Злая, ох, злая с утра. Давно можно было бы привыкнуть, да, поверь, не привыкается . . . Муж – этот кровосос, опять нажрался до полной несознанки. Вот ведь удивительное дело, как бы не упился, а домой все равно хоть на четвереньках, да приползет. Ничего гад не видит, не слышит и не помнит, а мимо калитки ни разу не промахнулся, в чужой двор не заполз. Это как? Не пройму. Вот ведь загадка всех времен и народов!

      Галя. И впрямь для него дело обычное. У тебя же каждое утро такое.

      Люда (скрестив руки на груди, поворачивается лицом в комнату, спиной опирается о косяк окна). Приволокся ночью без куртки, то ли пропил, то ли потерял. Штаны грязные, драные, видимо свалился где-то . . . Свекровь с утра подскочила и ну его барахло стирать . . . супчик свеженький варить . . . за рассольчиком сыночку любимому не поленилась в погреб слазать . . . А я бы, Галь, эту пьяную скотину своими руками удавила. Веришь?

      Галя (с укором). Ты что, Людка, несешь? Ты прошлое вспомни! Каким он завидным парнем был? Как за тобой по пятам ходил? Как красиво добивался?

      Люда (со смехом). Будет тебе. Прям уж, добивался. Чего ему было добиваться? У нас парней на ту пору раз два и обчелся. За кого было замуж идти? Он и рот не успел открыть, когда я его за шкирку и в ЗАГС затащила . . . И смех, и грех! (С сарказмом). Мне доселе свекровушка родная укоряет, что сыночка ее распутством да хитростью отняла. Это же я, по ее словам, ушлая потаскушка, а сынок у нее чистый ангел. Уж такой хороший!