Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2019. Коллектив авторов

этом и открыто

        Глядел на мiр: он был велик.

        Я видел: липа больше лык

        И поле больше жита.

      А человеку все должны.

      Он больше мира и войны,

      Труда или неволи.

      Я понял: даль моя близка,

      Песчина я того песка,

      Что с морем в общей доле.

      Я знаю: всякая река

      Своим призваньем велика

      И морю влагу копит,

      Обременяясь и боля,

      А море больше корабля,

      Но и его не топит.

      «Не утешит меня мусикия…»

         Не утешит меня мусикия,

         Посетившая мiр;

         Разве бедствуют кости сухие

         В ожиданье тимпанов и лир?

         Их проймет лишь трубы говорящей

         Повелительный зов.

         Так и я, оглушенный и зрящий,

         Не обыденных жду голосов.

         Вот уже – сладкопевцам в досаду —

         Поднимается гуд,

      Вихри близятся к мёртвому стаду,

      Обнимают его, стерегут,

      И погибший народ шевелится,

      Воскресает родня,

      И когда-то прекрасные лица —

      Краше прежних глядят на меня.

      «В ольховом шелесте, в дрожанье паутинок…»

         В ольховом шелесте, в дрожанье паутинок

         Тревога слышится – всему один конец,

         И лишь сосновый пень безмолвствует, как инок,

         Не лжет чернец.

      Доверчивый народ под небом светло-серым

      Доверил выстоять – на радость и беду —

      Дубам-ослушникам и елям-староверам

      В одном ряду.

      Тут любит зверь нору, гнездо лелеет птица

      И есть пристанище уставшему от дел,

      И каждая семья дерзает приютиться,

      Где Бог велел.

      По ровной скупости осеннего уюта

      Уже холодные морщины пролегли,

      И голоса детей доносятся как будто

      Из-под земли.

      Чибис

      Улыбнётся – и вечно печален,

      Угнездится – и вечно летит

      Над тоскою родимых развалин,

      Перед цаплей ничем не умален,

      Перед гоголем рохлей глядит.

      Без боязни греха и безсилья

      Жизнь кружит, не имея цены,

      В вековечном дому изобилья,

      Где усталые лапки и крылья,

      Как и слабое сердце, – сильны.

      Нет же смерти, ликуй, орнитолог,

      Чти пернатый завет и залог:

      В оке светится счастья осколок

      И дрожит, по-весеннему долог,

      Двуединый живой хохолок.

      «Из мёртвых городов беги в лесистый рай…»

         Из мёртвых городов беги в лесистый рай,

         Где живность весела и благодать безкровна,

         И сосны красные не почитай за брёвна,

         И птицу утреннюю в клеть не запирай.

      Всё веждь, всему внемли, а сам не говори,

      Но помни старый мiр, как в нём безлюдно стелют,

      Как грустные ежи, и лисы, и хори

      Незваные придут, развалины поделят.

      «В лазоревых снегах ютится тишина…»

         В